Я ожидал увидеть престарелую строгую даму, непременно в очках, в чёрном бомбазиновом платье с кружевным воротничком, с которой по вечерам мы бы могли обсуждать роль религиозного воспитания в жизни каждой будущей леди и пить чай, сидя в креслах с высокой спинкой. Возможно, она бы даже называла меня «сынок» и мирно дремала по вечерам в своём кабинете, а её вязание тихонько съезжало по юбке на пол.
Но миссис Гловер оказалась совсем не такой, какой я её представлял. Ею оказалась Изабелла.
Я постучал в дверь кабинета и, услышав тихое «Войдите», распахнул дверь. Она что-то писала за столом, оторвав взгляд от бумаги через несколько секунд после того, как я её узнал. Это дало мне возможность справиться с потрясением. И насладиться её смятением.
Она узнала меня сразу. Несмотря на то, что я сильно изменился внешне, видимо, она часто думала о том, каким я стал, спустя годы. Потому и узнала.
Зато она не изменилась. Может, стала чуть выше, глаза стали темнее, а скулы – более острыми. Но годы печали, ожидания и тоски почти лишили её кожу красок, зато подарили линиям губ твёрдость и слегка нервный изгиб.
- Зачем ты здесь? – спросила она без приветствия, впрочем, и с моих губ оно бы так и не сорвалось. Наверняка, не заговори она первой, так бы и стоял, как истукан.
- Ты мне не рада? – почему-то спросил я. Глупый вопрос, даже вульгарный, но в тот момент так сильно волновавший меня, что я не смог сдержать его. Он вырвался, застыл в воздухе между нами.
- Я тебе всегда рада. Ты знаешь это. Тебя прислал он?
Значит, она до сих пор считает, что я служу Креденце. Она не знает, что я покинул орден.
- Нет. Я теперь сам по себе. Насколько долго это продлится, мне не ведомо.
Она кивнула, прекрасно понимая, что я имел ввиду. Уж она-то знала, что Креденце никогда не отпускает своих жертв.
- Значит, ты сбежал, - прошептала она.
- Да. Можно сказать и так. Я теперь работаю на Корону. Меня прислали они.
Она скользнула взглядом по белому пасторскому воротнику и отвела взор.
- Я всё-таки принял сан. От этого действительно стало легче, Креденце был прав.
- Не называй его имени, - сказала она глухо. – Он-дьявол, и чем реже его поминают, тем реже он появляется. Но, к сожалению, это не всегда срабатывает.
Я видел, что мой приход лишил её душевного равновесия. Сейчас она совсем не казалась серьёзной директрисой пансиона, о которой мне рассказывал Билл. В её взоре сияло что-то девичье, видимо, совсем не присущее ей, забытое за последние годы. И вместе с тем ничто не могло развеять мрак и боль, что таились в глубинах зрачков.
Поток воспоминаний, которые навевала эта комната (здесь всё осталось прежним, впрочем, как и во всём замке. Наверное, время течёт здесь по каким-то своим законам), прервал тихий стук. Я уже знал, кто мой гость.
Николас аккуратно прикрыл дверь и подошёл к кровати. Моё тело всё ещё болело, особенно спина: наверняка останутся шрамы на месте крыльев. Я пробовал ощупывать кожу, но пальцы натыкались на столь саднящие рубцы, что приходилось отдёргивать руку. Мне никогда доселе не доводилось являть истинную форму Фокалора, и я знал, что для моего тела это не пройдёт бесследно. Благо, крылья не остались со мной, уж лучше шрамы, чем периодически выпадающие перья и смена всего гардероба. Подумаешь, парочкой шрамов больше. Легко отделался.
- Я хочу с вами поговорить, - с порога заявил Николас, ни какого тебе «здравствуйте» или вопросов о самочувствии. Вот кого бы лишний раз повоспитывать, а не благородных девиц. Впрочем, мальчик никогда не отличался особенной вежливостью по отношению ко мне. И его можно понять: когда тебе едва ли не с пелёнок ставят кого-то в пример, рано или поздно ты его возненавидишь. Особенно, если он обладает чем-то, что жизненно необходимо тебе. Например, возможностью управлять демоном, который медленно убивает тебя. Николас совсем не виноват в том, что он не в силах делать это. Ему просто не повезло родиться со святой кровью в жилах. Если бы в нём не жил демон, он бы мог стать святым, ну или, по крайней мере, великим праведником, который привёл бы к Богу тысячи людей. Но эта же кровь сыграла злую роль. Просчитался Креденце, но страдает от этого его сын.
Я кивком указал ему на кресло возле кровати:
- Как видишь, в моём состоянии приятная беседа – главное развлечение. Конечно, Тристан приносит мне книги из библиотеки, но наши вкусы относительно средневековой беллетристики и трактатов об охоте на ведьм слишком разнятся.