Доселе мне доводилось видеть королеву лишь на миниатюрах и в виде фарфоровых статуэток. На них она всегда выглядела безмятежно и царственно, чаще всего изображали её с августейшим супругом, принцем Альбертом. Но теперь королева была одна, оттого её платье и было чёрным. Но я узнала её. Невозможно было не узнать это выразительное, бледное лицо с большими светлыми глазами, приятно округлую фигуру.
- Ваше величество, я привёз к вам Беатрис Фаулер, - голос барона звучал раскатисто, отражался от бело-золотого потолка.
При виде гостей Виктория отложила книгу и внимательно посмотрела мне прямо в глаза. Сердце моё сильно ударило рёбра, будто мечтало проломить грудную клетку и убежать как можно дальше от монаршего взгляда. Я сделала довольно-таки неуклюжий книксен, впрочем, королева едва ли его заметила. Она печально улыбнулась мне и поманила меня рукой.
- Проходите, милая, располагайтесь, - произнесла она густым, мелодичным голосом. Мне не оставалось ничего, кроме как переступить порог.
Королева указала на ближайшее к ней кресло, и я, будто во сне, приблизилась к нему, размышляя, могу ли я позволить себе присесть в присутствии августейшей особы.
- Вы ведь не намерены стоять столбом, милая, не так ли? – спросила она, улыбнувшись. – Полно вам, снимите шляпку, я не вижу за ней ваши чудесные волосы.
Я покорно сняла шляпку. На несколько секунд между нашими тёмными фигурами повисло молчание. Я не могла говорить, не могла думать, могла лишь безмолвно созерцать пространство и выскребать из закоулков памяти все те сведения, которыми нас пичкали на уроках этикета. Многие девушки из нашего пансиона были из знатных семей, им предстояло быть представленными королеве, появиться перед ней в нежном платье с длиннющим шлейфом, приложиться к августейшей руке. Но к тому, что кому-то из нас придётся вот так сидеть в гостиной королевы, нас не готовили. Как себя вести? Что говорить?
Гостиная поражала обилием белого цвета и золота, которое чуть приглушал тусклый дневной свет. Королева разглядывала меня, а я, боясь поднять на неё глаза, рассматривала громоздкие люстры (не дай Боже упадут!), хрупкие чайные столики и тонкие подсвечники.
- Ваш интерес к интерьеру делает комплимент моему вкусу, - произнесла королева, - посему, я бы не стала вас отвлекать от этого действа. Но всё же мне бы хотелось поговорить с вами о вашем друге и наставнике. О пасторе Ноксе, графе Валентине Клеверли.
В этот момент я укорила себя. Валентина похитили, наверняка держат где-то в неволе против его желания, чтобы помочь ему, лондонский аристократ бросился на поиски меня, а я сижу в потрясающе удобном кресле и разглядываю витые позолоченные подсвечники в компании королевы Англии. Хотя всего лишь утром сходила с ума от неизвестности, теперь же все мои мысли ограничивались желанием не свалиться в обморок.
- Боюсь, ваше величество, я мало знаю о нём. Он никогда не говорил со мной о себе и о том, что он является наследным графом Клеверли. Я узнала об этом буквально полчаса назад от его младшего брата, который перенял этот титул, - мой голос зазвучал слабо и бесцветно, но к концу тирады я справилась с собой.
- Значит, вы побывали в доме Клеверли? Так расскажите нам, мне и лорду Дэйрему, о том, что вы узнали от Клеверли-младшего. И как вы узнали, где находится лондонский дом этой семьи?
Я рассказала королеве и барону всё, что могла. О том, что пастор оставил мне свой лондонский адрес, чтобы я могла туда слать письма или даже прийти за помощью, о том, что я отправилась туда и узнала о его похищении. Не утаила и того, что знаю возможного похитителя - рыжеволосого мужчину по имени Тристан.
Королева слушала внимательно, склонив голову на бок, как птичка. Внимательный слушатель, которому можно рассказать всё. Ну или почти всё.
Как только я закончила, она мягко спросила:
- Но почему же вы до сих пор молчите о том, что вы обладаете даром? Ведь не зря пастор Нокс приблизил вас к себе, это непросто заслужить. Он писал мне о вас. О том, что вы обладаете странной способностью исцелять одержимых, вот только способность эта пока не изучена, и неясно, способна ли она принести кому-то вред. Ведь она может быть опасна как для вас, так и для одержимого.
- Простите, - пролепетала я, - я не знала…
- Вы не знали, что мне может быть известно о подобном? – королева золотисто, впрочем, как и всё в этой зале, рассмеялась и снова обратила на меня взор зеленоватых глаз. – Милая, ведь это я стою за этим всем. Моя тайная канцелярия разбирает случаи одержимости, набирает новых экзорцистов, преданных Короне и англиканской вере. Ведь я – королева, я – глава Англиканской церкви. Я обязана следить за тем, чтобы верующие были защищены от тёмных сил, а те, кто попал под их влияние – получили помощь, которую дарует Господь моими руками и руками тех, кто предан мне. Поэтому пастор Нокс и рассказал мне о вашем случае и о том, какой странный и страшный дар вы таите в себе. И, конечно, разобравшись с его природой, он обязательно познакомил бы меня с вами. Конечно, в том случае, если бы вы не представляли опасности и могли бы посвятить свою жизнь помощи Короне и помощи заблудшим ближним.