Мне сейчас запрещено признаваться, что больно. Ведь если врагу показать свою слабость, то он воспользуется этим против тебя.
Через какое-то время, выровняв дыхание, я посмотрела на своего отца с безразличием. Ведь если ты на своего врага смотришь именно таким взглядом, то ему не нравится это и твой враг начинает злиться ещё больше. Что в итоге приведёт к большой ошибке. Твой враг ошибётся на какой-нибудь мелочи, но это сыграет тебе на руку.
Всё ещё не отрывая своего взгляда со своего отца, я потихонечку вынимаю свою руку из наручников. Как же хорошо, что я от природы гибкая и мне не составляет труда вынуть свои руки из наручников, не расстёгивая их. Самое трудное в том, чтобы бесшумно вынуть свои руки и не привлечь к себе внимание своего врага, у которого находишься в заложниках.
— А что делать, если всё же не получится успокоиться? – любопытно спрашиваю у отца. Хотя уже сама прекрасно знаю ответ на этот вопрос. Успокоившись, нужно освободиться от преграды или чего-то, что удерживает меня. А потом действовать по обстановке. Либо уносить ноги, либо убить врага. Я не знаю, как поступила бы в настоящем бою. Наверное, оставила бы жизнь своему врагу и убежала. Но я не знаю точно, потому что в данный момент я на тренировке.
— Отвлеки своего врага разговором, либо оттяни время, либо, разговаривая и отвлекая своего врага, освободись, - отвечает на мой вопрос отец.
— А дальше?
— Дальше? – поднимая одну бровь, переспрашивает меня отец, - Решай сама, смотри и действуй по ситуации.
— Значит, я могу пойти дальше делать уроки? – спрашиваю папу, вставая со стула и освобождая ноги от проволоки.
Взглянув на своего папу, я чуть не расхохоталась, но сдержала себя. Но выражение моего лица и глаза выдали меня.
Надо было видеть лицо моего отца. Он был удивлён тем, что я освободилась от наручников. Видимо быстрее, чем он предполагал.
— И давно, ты освободилась? – интересуется мой отец.
— Ещё до первого вопроса, - призналась я и пожимая плечом. Он в ответ улыбнулся.
— Запомни, как ты это сделала сейчас и в следующий раз, когда окажешься в подобной ситуации, поступай именно так. Ты меня поняла?
— Да, - коротко и ответила ему кивнув
— Ладно, иди, делай свои уроки, - говорит отец и показывает жестом на дверь. Я подхожу к нему и целую в щёчку и выхожу из комнаты, в которой, только что происходила тренировка. А происходила тренировка именно в нашем семейном подвале. Здесь ори не ори, никто и никогда не услышит, что кто-то кричит или зовёт на помощь.
В меня плеснули воду, чтобы я очнулась и это сработало. Перед глазами всё ещё плывёт, но я стараюсь открыть свои голубые глаза и сфокусировать зрение на тех людях, которые стоят напротив меня.
Для начала мне нужно определить, сколько их. У меня перед глазами не только плывёт, но и двоится. Что очень плохо. Я осторожно поднимаю голову и фокусирую зрение. Когда оно приходит в норму, я словно немая рыба открываю и закрываю рот. Передо мной стояли Кэмерон и Джаред Вильмсы.
«Зачем я им нужна?» - крутился вопрос, когда вижу их прямо перед собой. Я пошевелила руками и поняла, что меня привязали, а верёвки связали в тугой узел. И выбраться будет не так-то просто как из наручников. Поэтому придется, либо их заболтать, либо надеяться, что Аманда активирует маячок и пришлёт кого-нибудь на помощь.
Я уверена, что Вильмсы не знают, что в меня вживлён маячок. Ведь если бы они знали, то постарались вытащить его. Маячок вживлён в моё левое плечо. Иногда оно болит, но я терплю эту боль. Раньше маячки вживляли в бедро, но мой отец был против этого и мне вживили его в плечо, только после смерти моего папы.
— Где я? – первое, что вырывается у меня. Я рассматриваю комнату, в которой нахожусь. Она освещается только окном, которое находится очень высоко, прямо как вентиляционная шахта. Я не высокого роста и мне потребуется время, чтобы либо открыть дверь, либо вылезти через окно.
Чтобы выйти через дверь, нужно вырубить двоих, потом подняться по лестнице, что находится позади меня. Это я смогла рассмотреть, пока смотря по сторонам.
— Там, где тебя никто не найдёт, - отвечает Кэм и присоединяет к моим ногам и рукам медные провода. Я прослеживаю глазами, откуда идут эти провода.
Проследив взглядом до того места где начинаются провода, поняла, что меня будут пытать. Ведь там стоит аппарат, который поддаёт электрический ток.
— Вы собираетесь меня пытать? – вопросительно смотрю на двоих мужчин, но потом задаю следующий вопрос, интересующий меня больше всего, на него могут ответить только они, - Зачем вы за мной следили?
Мне интересно узнать, почему именно я, почему ни кто-то другой? Почему они следят именно за мной? Зачем они делали фотографии?
— Фели, - обращается ко мне Джаред, - Мы не следили за тобой. Это ты полезла туда, куда не стоило бы, - почти улыбаясь, произнёс он.
— Что это значит? Зачем вы присылали тогда того парнишку-посыльного? Зачем меня фотографировали? – начала заваливать их вопросами, - И не называй меня Фели, - сквозь зубы прошипела я.
Вильмсы оба шокировано посмотрели сначала друг на друга, а потом и на меня
— Какие фотографии? – интересуется Кэмерон у меня и садится на корточки напротив меня, так чтобы наши лица были на одном уровне.
По их взгляду и нахмуренным бровям, я понимаю, что они меня не фотографировали.
— Если не вы, то кто тогда? – сама себе задаю вопрос, смотря на пол. Ничего не складывается. Если не Вильмсы, то кто следит за мной? И почему?
Глава 26
— Если не вы, то кто тогда? – сама себе задаю вопрос, смотря на пол. Ничего не складывается. Если не Вильмсы, то кто следит за мной? И почему?
— Это мы и хотим выяснить, - нарушая тишину, говорит Джаред, - Какие фотографии тебе присылали?
— Разные, - расплывчато отвечаю я, какие именно фотографии мне присылали.
— На этих фотографиях ты?! – спрашивает Кэм, а я в ответ киваю.
— И мой отец, - добавляю я.
Оба Вильмсы нахмурили брови, услышав мой ответ. Потом Джаред просит своего отца отойти с ним на минуту, чтобы что-то обговорить. Они поднялись по лестнице вверх и скрылись за дверью.
Я не знаю, о чём они там разговаривают. Но могу точно сказать, что они обсуждают что-то важное. И что бы они сейчас не обсуждали, они не хотят, чтобы я это слышала.
Через какое-то время они вернулись обратно ко мне. Джаред поставил напротив меня два стула и посмотрел на меня, а Кэмерон убрал эти провода. Значит, меня не станут пытать. Фух, это уже хорошо.
— Фелисити, - начал говорить Кэм, садясь на свой стул, его сын последовал его примеру, - Мы не следили за тобой. За твоим отцом тоже. Но он, как и ты полезли туда, куда не стоило бы лезть.
Я с непониманием смотрю на двоих мужчин. Не понимаю о чём это они. Что они имеют в виду? О чём они говорят?
— Пап, - обращается к своему отцу Джаред, - Расскажи ей всё. Она должна знать правду.
— Ты уверен? – интересуется Кэм у своего сына, так как будто меня здесь нет. Они разговаривают сейчас, так как семья решает, или даёт совет в какой-то большой и серьёзной проблеме. Как будто здесь нет посторонних.
— Хорошо, - проговорил старший Вильмс, сдаваясь. Не знаю, что они хотят мне поведать, но, наверное, что-то очень серьёзное, что может мне не понравится.
— Ты, наверное, помнишь, тот день, когда нас хотели задействовать?! – начал говорить Джаред, - Тот ещё день, когда наши отцы кричали друг на друга, а я тебя в первый раз поцеловал. – Напомнил он.
Этот день я прекрасно помню. Он был очень тяжелым для меня и моего отца. А потом через какое-то время я узнала, что Джаред и Кэмерон «мертвы». То время мне казалось очень тяжёлым. Но не таким тяжёлым, как оказалась смерть любимого отца.
— К чему всё это? – интересуюсь я и смотрю на каждого из них.
— Я знал твоего отца, столько, сколько ты знаешь моего сына, - начал говорить Кэмерон, - Нам дали задание, в котором мы должны были поймать опасного преступника – Эксперт. Имя ему дали в АРГУСе. Эксперт знает толк в своём деле. Ставит свои эксперименты на молодых девушках, от чего они умирают. За каждой из жертв он следил постоянно, фотографируя их. Мы были так близки к тому, чтобы поймать его, но нашу машину взорвали…