Так почему Павел читается наряду с Моисеем, почему он даже считается авторитетнее его? Поче му послания Павла читались и в тех общинах, к которым они не были направлены? Почему част ное письмо (например, Послание к Тимофею) должно считаться общецерковным?
Эпоху тому назад, когда еще не разразились споры по поводу зарубежных протестантских мис сий в России, проходили чрезвычайно плодотвор ные экуменические собеседования между Русской Православной Церковью и Евангелической Цер ковью Германии. На одном из них проф. Э. Шлинк сказал: "Павел писал свои послания не с целью создания Новозаветной Библии, а исключительно в качестве замены своего присутствия… Лишь около 200 года устанавливается значение такого же авто ритета Новозаветного Писания, как и авторитет Ветхозаветного Писания"[152]. Слово "устанавлива ется" здесь, похоже, исполняет ту же роль, что зна менитый эвфемизм советского искусствоведения: "храмовый ансамбль такого-то монастыря не со хранился". Вот так сам взял — и не "сохранился" (очевидно, в знак протеста против рабоче-крестьян ской власти). За безличным оборотом Э. Шлинка исчезает собственно автор такого установления. Сами собою канонические Евангелия вытеснили апокрифы? Или канон был установлен конкрет ным субъектом? И кто в таком случае автор канона?
Это — акт самой Церкви, а отнюдь не непо средственное следствие самого текста. Это — ре шение Предания, а не требование записанного Откровения.
При обсуждении этого обстоятельства, во-первых, очень важно осознать, что Церковь историчес ки первичнее Евангелия. Существование Церкви исторически предшествует написанию первых апос тольских книг и тем более предшествует собира нию этих книг, которое затянулось на столетия.
Церковь не началась через посредство Писания. Церковь не была создана с помощью Писания. Напротив, Писание родилось в лоне уже существующей Церкви. И Церковью оно было взра щено и защищено. Как совершенно справедливо заметил свящ. Димитрий Станилое, "Писание не рождается с Церковью, но в Церкви"[153]. Нельзя сказать, что раньше — Церковь или Предание. Но Церковь явно раньше Писания.
Когда Христос посылал Своих учеников ("иди те… и проповедуйте Евангелие всей твари" — Мк. 16, 15), книга еще не была написана. Устное пре дание исторически первично по отношению к Писанию. Церковь могла бы существовать, если бы никогда не были написаны Павловы послания, но ее не было бы при отсутствии устной и живой апостольской проповеди. Устная проповедь апос толов открывала человеческие сердца ко Христу, и в ответ на обращение этих сердец ко Христу в них посылался дар Духа. Люди сначала входили в жизнь Предания, а затем эта жизнь получила свое объяс нение в Писании. Первая задача Писания — пояс нить Церкви ее собственную природу. Кто вы та кие, христиане, и зачем вы собраны, откуда в вас новизна…
Писание не упало с неба; оно вошло в жизнь Церкви через Предание. Церковь дала удостовере ние, гарантировала, что Писание действительно соответствует Преданию, и что это Писание есть аутентичная часть подлинно Апостольского Пре дания. Исходя из своей памяти и из своего знания Апостольского Предания и Того, о Ком это Пре дание говорило, "Церкви нужно было подсчитать свое апостольское наследство"[154].
Во-вторых, при обсуждении роли Церкви в ста новлении Новозаветного канона важно заметить, что Новый Завет сложился не в результате собира ния книг, а в результате их отбора. Уподобив Церковь раю, а четыре Евангелия четырем животворящим райским рекам, св. Киприан сказал о миссии современной ему Церкви по отношению к Писанию: "Мы охраняем границы животворных источ ников"[155]. Задача Церкви: заботиться о том, что бы в чистую воду Евангелий не примешались апо крифические легенды.
Именно Церковь восприняла Писание и отсто яла его от теософских фантазий, от еретиков. Слиш ком много подделок поставляли на религиозный рынок гностические секты. Кто и как мог отли чить подлинное Евангелие от гностической его подделки? Это могли сделать только сами хрис тиане, помнящие и верно понимающие Апостоль ское Предание.
Вопрос о соотношении Писания и Церкви возник отнюдь не в реформационных спорах XVI века. Уже во втором столетии Св. Папий Иерапольский, духовный сын св. Поликарпа Смирнского и, соответственно, "внук" апостола Иоанна, так говорил о Писании и Предании: "Я полагал, что книги (ta ek ton biblion) не принесут мне столько пользы, сколько живой, остающийся в душе голос"[156]. Отличить апокриф от подлинника пер вым поколениям христиан помогал звучащий в их сердцах "живой голос" апостолов.
152
Православными и евангелическими богословами о проблеме Предания // БТ. М., 1968. № 4. С. 244–245.
155
Св. Киприан Карфагенский. Письмо Юбаяну // Вера и жизнь христианская по учению святых Отцов и учителей Церкви. Сост. проф. Н. Сагарда. М., 1996. С. 246.