Гарданцы же заперлись в своём в замке, "Берлоге" и вызвав десяток преданных друидов, из числа бывших лекарей императора, которые смогли спрятаться и не попасться инквизиторам в лапы сразу же после смерти монарха - стали договариваться о том, как и через кого, можно будет передать в императорский дворец яд и по возможности скорее отправить к праотцам, так внезапно для всех усилившегося, главного имперского министра, Дезидерия.
Через двое суток, в праздник Седьмого Победоносного Светила - особо почитаемый сержантами рыцарских орденов и оруженосцами день, так как согласно легендам, именно в эти праздничные сутки они получают невиданный прилив мужества и силы, из за каких то там "всплесков" на Солнце и в припадках святого боевого духа могут совершать невиданные подвиги: в одиночку рубясь с десятком латных рыцарей противника или что подобное - и началось массовое шествие горожан к императорскому дворцу и примкнувших к ним бойцов, из лагеря при столице будущего похода против мятежников.
Многие из имперских рыцарей, выбившиеся в них из отличившихся оруженосцев или ,что бывало гораздо реже, сержантов - именно данным "днём солнцекипения" объясняли свои беспримерные подвиги на полях сражений, что и привели их к рыцарскому званию... Пока недоброжелатели за их спинами поговаривали о "шутах при герцогах", что своими проказливыми деяниями отличились скорее в шатрах, на пирушках, чем в схватках - против врагов.
Несколько десятков тысяч людей, в лучших своих нарядах - с самого утра разошлись по основным храмам столицы, а потом, скрытно ведомые "как бы случайно", агентами главного имперского министра: которые то устраивали "пробку" на одной из улочек - переводя людскую массу на иное направление движения, то громогласно требовали идти "к такой то", ими обозначенной площади, и объединиться со стоящими там мастерами из гильдий - агенты Дезидерия заставили толпы людей начать потихоньку всем вместе выдвигаться на улицы и площади возле императорского дворца.
Агенты ни на минуту не прекращали контроля за всё подходившими людьми и всячески проталкивали наиболее активных говорунов к небольшим площадкам или возвышениям, что бы они занимали людей своей болтовнёй, перед тем как начнётся основное действо сегодняшнего дня.
Вскоре многолюдная, шумная, колышущаяся толпа заполонила до упора, словно сельди в бочке, три огромные площади прямо перед дворцом покойного монарха и несмотря на все попытки стражи вмешаться и как то отвести прущих всё сильнее людей в иные места, потихоньку приближалась, к означенной горлопанами Дезидерия, цели.
--Привет!!! - заорал в радостном возбуждении Атаульф, хватая за рукав Жака, что прибыл в делегации вместе со своими земляками. - Ты тоже сейчас будешь просить министра о милости и защите, вместе с нами?
--Здорово братец Атаульф! - чуть не прослезился "Жак-простак", видя друга так близко от себя. - Конечно! Все наши - считают господина Дезидерия очень достойным человеком и хотят просить его о защите, от нападок со стороны безумных слуг "четверых" и... Там ещё что хотят, тоже...
--Да знаю я, чего все хотят! - хохотнул Атаульф скромности друга. - Что бы министр Дезидерий, как самый достойный этого поста - занимал должность главного имперского министра пожизненно, и что бы избранный вскоре император - не привёл своего, провинциального первого министра, на этот пост, и не стал нас душить налогами и странными законами, как привык у себя в провинциальном вице-королевстве!
Пока юноши медленно двигались в толпе, приближаясь, по шажку, к императорскому дворцу - они слышали всё новые разговоры о нынешнем главном имперском министре и в каждом из них добавлялась какая то новая положительная его черта: до последнего не набирал себе стражу - видимо врагов особо не имел, а значит был достойным, хорошим человеком, пока на замарался с проклятыми наследниками! Понимает дела империи - был главным министром при усопшем императоре, не то что "корольки провинциалы"! Не даёт наследникам и их людям обижать почём зря, простецов и малую знать, как и сам первый император основатель державы: тот тоже "поприжал хвосты" вельможным высшим аристократам из грандов!
Наконец толпа вплотную прижалась к воротам запирающим площадь у дворца и после криков имперской гвардейской стражи и минардов, которые дружно объявили что начнут стрелять в собравшихся людей из бомбард, если те не остановятся - над собравшимися людьми пронёсся шёпот: "Делегаты выходят с прошением к министру, их запустят, а мы тут будем ждать - чего решат..."
Из толпы вынырнули два десятка богато одетых мужчин в мехах, несмотря на летнюю жару и длинных золотых цепях, обозначающих глав гильдий столицы или имперских рыцарей, что занимали посты в магистратах города и после короткой проверки минардами, которые попросили всех оставить любое оружие на входе, даже церемониальное - были запущены вначале в помещения для слуг, а через десять минут, когда за ними зашёл секретарь главного имперского министра Анулон - они были препровождены им в кабинеты, где делегатов должен был принять господин Дезидерий: "который немного захворал, после покушения..."
Идея, с принятием делегатов-просителей, от столичных жителей, на диване и в окружении лекарей и плачущих слуг -принадлежала Феофилакту, личному лекарю Дезидерия и по его мнению могла дополнительно давить на жалость простых, доверчивых людей, видящих что тот, кого они всю неделю называли "отцом и спасителем"- находится на грани жизни смерти.
В такие моменты простолюдины и выслуженные имперские рыцари, назначаемые из отличившихся ветеранов простецов - при виде данной сцены, по своей доверчивости и впечатлительности - скорее всего пустят слезу и ещё яростнее будут умолять министра, как о милости, об их защите от свит наследников и скорее заговорят о "возможном пожизненном минестерском чине - на им, Дезидерии, занимаемой ныне должности".
Делегатов, секретарь Анулон прямо подвёл к запертым дверям кабинета, за которыми, словно опытный артист в окружении массовки, возлежал на подушках министр Дезидерий и приставив палец ко рту, Анулон тихо но настойчиво попросил столичных делегатов: "Если можно - кратко и по сути! Наш господин болен, из за всех этих дел с Избранием императора, мятежами в державе, беспорядками в столице..."
Когда дверь наконец медленно отворилась и всех депутатов от столичных жителей, после очередного придирчивого обыска минардами, провели наконец в кабинет - они резко сняли вычурные огромные шапки, со своих уже сильно вспотевших голов и дружно упали на колени. После чего поползли, сбивая стулья и прочую небольшую мебель на своём пути и отчаянно лопоча, словно самые "чёрные" из слуг богатого аристократа: "Просим... Просим! Просим!!!"
--Что вам надо, дети мои? - тихо спросил, не имевший пока законного чада, Дезидерий, у стоявших на коленях "деток", абсолютно все из которых были минимум на десять лет его старше, а пара из них, так и на все тридцать. - Чего хотите все вы от больного, мелкого чиновника, что положил здоровье лишь служению Отечеству и сейчас, когда возможно мои последние дни наступили - старающегося хоть как то оградить вас: простых и честных горожан, имперских рыцарей, провинциальных баронов, членов столичных гильдий - от внезапной лютости и скверны, прибывших в таких невиданных ранее количествах, в нашу прекрасную столицу вместе с худшими из слуг, опять же наших - наидостойнейших наследников?
Последняя фраза была несколько двусмысленна, ибо непонятно становилось: как у достойных правителей - появилось столь большое окружение из подонков и негодяев? Или возможно они были не настолько достойные... В общем лекарь Феофилакт и секретарь Тарасий, что стояли справа и слева от говорившего Дезидерия, потупившись кротко заулыбались, видя что их господин в отличной форме и не без сарказма ведёт беседу и принимает сейчас делегатов, от горожан столицы и её магистрата.