Диспетчерша Верка отмокала в ванне, поэтому разговаривать с ней пришлось через закрытую дверь.
— Ау! — позвал Тамура и постучал.
— Ну, кого там принесло? — не слишком приветливо донеслось из-за двери.
— Верка, это я, Тамура. Ты во двор давно выходила?
— А что я там забыла?
— Слышь, там на горизонте тучки какие-то. Я думаю, как бы грозы не вышло. Ты предупреди Скотча, что ли.
— Тучки? — удивилась Верка. — Хм… Еще в обед ничего не было. Да и прогноз давали вполне спокойный.
— Ну не выдумываю же я, — фыркнул Тамура. — Ладно, выйдешь — глянь. А то накроет группу ненароком где-нибудь в буреломе — костей ведь потом не отыщешь…
— Гляну, — пообещала Верка; вслед за тем послышался плеск и бульканье.
Тамура с чувством выполненного долга отправился восвояси. Тучки на горизонте, как ему показалось, несколько сгустились, но он не придал этому особого значения.
Примерно в течение получаса космодромщики беззаботно попивали пивко, вистовали и пасовали и снова попивали пивко. Потом вышли на крыльцо развеяться. Тамура по привычке уже зыркнул на небо и обомлел.
— Kusoo, shimatta! — выдохнул он.
Приятели и коллеги — Жорж Сориал и Дэвис МакГрегори — как по команде поглядели туда же. Сориал от неожиданности выронил банку с пивом.
Процентов десять неба заволокло мощнейшим атмосферным фронтом. Клубящиеся тучи с краев были посветлее, но внутри крыли нечто темное и громадное. Там, в черноте и лиловости, полагалось сверкать молниям, однако ни единой вспышки не рождалось под серыми и белесыми граничными завихрениями. И громыхать такой фронт просто обязан, но он надвигался совершенно бесшумно. Как призрак.
Он приближался, стремительно и неотвратимо — это уже можно было заметить невооруженным глазом.
— Верка-а-а!! — заорал Тамура, сигая через перила. Сориал и МакГрегори, позабыв о пиве, метнулись к флаеру. В диспетчерской они, уходя со смены, даже окна не затворили — легко представить, что могла натворить налетевшая буря.
— Верка-а-а!! — Тамура взлетел по ступеням, ворвался в коттедж, пересек прихожую и забарабанил в дверь ванной. — Выходи, сейчас такое начнется!
— Чего орешь, идиот косоглазый! — прошипела Верка, выныривая из ионизаторной и на ходу запахивая халат.
Тамура молча ткнул пальцем в сторону входной двери. Его даже не особо интересовал в данную минуту небезынтересный вид под небрежно запахнутым халатом диспетчерши.
Верка скептически покачала головой и вышла на крыльцо.
— Мамочки, — обмерла она уже на пороге. А потом развернулась и, не обращая внимания на незастегнутый халат, помчалась к терминалу. Полы вызывающе развевались, но Верке было не до этого. И Тамуре было не до этого — голых баб он никогда не видел, что ли? Он неотрывно смотрел на небо.
Зря Верка добрые десять минут вызывала Скотча — группа не отвечала. Не отвечали и спасатели, да и вообще эфир молчал как проклятый, ни звука, ни изображения, только фоновое шипение и непонятное потрескивание, которое почему-то не подавлялось несущей частотой. Невнятно чертыхаясь и шипя, будто рассерженная виверна, диспетчерша бросила бесплодные попытки связаться и метнулась в спальню, одеваться.
Тамура тем временем присоединился к товарищам во флаере. До космодромных построек было от силы пару минут лету — местных, разумеется, минут.
Вел Сориал; МакГрегори исподлобья зыркал на исполинский фронт за лобовым пластиком.
— А ведь это не буря, — сказал МакГрегори неожиданно спокойно, когда они уже подлетали. — Смотрите, по краям просветы. Такое впечатление, что на космодром прет нечто… большое. А к погоде это отношения вообще не имеет.
Несмотря на солидный опыт, ни одному из диспетчеров еще не доводилось воочию наблюдать посадку или пролет больших атмосферных кораблей. Но выводы делать космодромщики все же умели.
— Черт меня подери! Корабли! Вот о чем толковал физик с универовской станции! — осенило Тамуру.
— Э-э-э? — не понял Сориал. — Разъясни.
— Да звонил с час назад какой-то псих со станции. Физик. Связи, говорил, нет, и кораблей, говорил, военных у Табаски туча. Я думал, он с перепою или недосыпу. А оказалось…