— Возможно, это и есть местный порядок.
— Как их ещё не взорвали до сих пор, — буркнул Алварес, — с таким отношением к безопасности.
Четверых оставили на корабле — двоих дрази и двоих транталлилов. Вариантов наёмной охраны тут, конечно, сколько угодно, но не стоит, пока можно обойтись своими силами. Как достаточно внятно пояснил на прощание Альтака, большинство гостей Зафранта предпочитают прибывать со своей охраной, пользуются местной наёмной преимущественно те, чьей репутации достаточно, чтоб охранник предпочёл лишиться ноги, нежели допустил какую-то царапину на драгоценной посудине.
К тому времени, как они дошли до выхода из здания космопорта, Дайенн успела уже слегка устать от Зафранта, даже при том, что в особо сильной толчее несколько дрази автоматически сомкнули вокруг неё защитное кольцо.
— Вы ж всё-таки хоть и инопланетянка, но женщина, — пояснил свои действия идущий впереди, — это важнее, чем то, что вы с лица дилгарка, мы, дрази, без предубеждений. Мы понимаем, что вы воспитаны минбарцами и считаете себя минбаркой, а к минбарцам у нас очень хорошее отношение, хоть они и странные.
Дайенн хотела было резко ответить, что она совершенно не нуждается в такой защите, она, между прочим, воин, не говоря о том, что их коллега, но шумно вздохнула и сдержалась. Дрази не эталон тактичности, что да, то да, но в данном случае эту бесцеремонность следует расценивать, наверное, как проявление благожелательности… Ну, раз уж мы настроились на установку дружеских связей и преодоление культурных различий, то лучше именно на этом и сосредоточиться.
Да, если вспомнить читанную в курсе иномирной культуры речь Г’Кара «Между нами больше общего, чем кажется», а потом оглянуться вокруг… Нет, Г’Кар, конечно, подметил много верного. В религии, поэзии, обычаях, кулинарии между многими расами можно найти много удивительных сходств. Автор декларации Альянса был во множестве миров и, несомненно, знал, о чём говорил. Но вот если коснуться, к примеру, понятия вежливости… Пожалуй, лучше темы, чтоб поговорить о несовместимых противоречиях, не найти. На чей-то взгляд, наверное, между дрази и бракири общее есть. По крайней мере, ощущение оторопи и досады своими не слишком тактичными выпадами порождают схожее. Хотя сами они определённо поспорили бы, и резонно — сравнивать тонкую язвительность бракири и грубую прямолинейность дрази может, видимо, только минбарец.
Снаружи стало несколько просторней — по крайней мере, когда окружающая толпа прибывших рассосалась по остановкам экспрессов. По перронам, впрочем, опять же довольно бойко лепились ларьки и магазинчики, сновал разношёрстный люд — преимущественно из кислороднодышащих, но просеменило и несколько тракаллан с масками и баллонами. В просветах металлических ферм, оплетающих сетью пути экспрессов, виднелся малиново отливающий купол.
— Я связался с Касорой перед посадкой, — объяснил Вадим, пока Хемайни и Ранкай бились с автоматом по продаже билетов, который никак не хотел переводить раскладку с хуррского на хотя бы земной, — он ждёт нас в кафе в Ризолле. До Ризоллы садиться здесь, синий экспресс.
— Синий?
— Цифробуквенное обозначение сложнее, необходимо скорее для рас с другим восприятием цвета. Ризолла — самый большой купол Зафранта, и туда идёт три экспресса, по самой Ризолле они проходят разными путями. Нам — тот, что максимально близко к центру.
— Ну наконец-то! — раздалось от автомата, — …ох ничего себе цены!
— Так ты бизнес-класс смотришь, вообще-то. Хотя всё равно разорительно, согласен.
Алварес удивлялся, как их до сих пор не взорвали, а стоило б удивиться тому, что они до сих пор не задохнулись. Колоний, построенных в мирах с непригодной атмосферой или вообще без неё — множество, в общих чертах известно, во что обходится содержание куполов и генераторов, не только в финансовом смысле. Кто занимается этим в мире, где, если верить замдиректору Альтаке, каждый сам за себя? Или здесь, ввиду понимания, что это интерес общий, какая-то солидарность всё же возможна? История Зафранта известна была в самых общих чертах — заслуга основания не пиратам принадлежала, конечно, шахты и изначальный проект поселения проектировали кулани в период своего расцвета. То есть во времена, когда большинству младших рас до выхода в космос было ещё далеко, и конкурентов у кулани было не очень много. вышли из криоконсервации они, конечно, в совершенно другом мире — их маленький сектор со всех сторон теснили молодые и хищные соседи, а их самих осталось слишком мало, перед ними стояла проблема, как контролировать и содержать в порядке то, что у них было, и они не могли помышлять о возврате под свой контроль прибранной тем временем к деловитым и не очень чистым рукам колонии. Хотя сперва и пытались требовать. Но быстро осознали, что никаких ресурсов ни для того, чтоб выбить непрошенных гостей, ни для того, чтоб после содержать дорогостоящий проект, у них больше нет. Они и свою независимость сохранили чисто номинально… Захватчики сорвали, что ни говори, очень солидный куш, найдя под главным куполом уже прилично сформированную атмосферу, а в недрах — весьма богатые залежи редких металлов. Но ведь дело не ограничилось тем, чтоб выработать все запасы подчистую и бросить планету, как выеденное яйцо, как бывало это обычно, кто-то ведь оценил надёжность куланских технологий и перспективы, которые это перед ними открывало…
— А в бизнес-классе тогда, интересно, что? — хмыкнул Вадим, ступая на мягкое перламутрово отливающее покрытие. Взору открывался вагон с диванчиками вокруг низких столиков с выдвижными голографическими проекторами, — и зачем это всё нужно в пути, продолжающемся 40 минут?
— Широко живут, — усмехнулся Ранкай, вжимаясь в стену, чтоб пропустить обширное — и в смысле количества, и в смысле габаритов большинства членов, семейство шлассенов, — здесь делают деньги на всём, и деньгами дышит всё, каждый камень… Чтоб с первых шагов было очевидно, что ты приехал получать все мыслимые удовольствия.
Дайенн села к окну, предполагая сперва любоваться пейзажами, но пейзажи, проплывавшие за прозрачной стеной туннеля, были прискорбно однообразными — Зафрант как таковой был мёртвым планетоидом, причём мёртвым образцово, никакой сейсмической активности здесь не было многие тысячи лет, разреженная, непригодная для дыхания атмосфера не предполагала, в отличие от Марса, сильных ветров, и ничто не могло нарушить ровного строя невысокой горной цепочки вдоль горизонта или чем-то оживить невыразительное серо-розовое плато. Поэтому она переключилась на сидящего напротив Вадима, задумчиво созерцающего ту же безрадостную картину.
— Простите моё любопытство, но там, на перроне, когда Ранкай сказал вам, что у автомата предусмотрен и корианский язык, вы так переменились в лице… Верно я понимаю, это большой позор для представителя вашего мира — посещать подобные места?
— Нет, понимаете неверно, — повернулся с улыбкой Вадим, — позор это для представителей вашего мира, да и само подобное понимание позора свойственно тем, кому хотелось бы, да внешние приличия не позволяют.
— Вы хотите сказать, что представляете себе минбарца, который мог бы желать посетить место с такой репутацией? — тон Дайенн заметно похолодел, — вы ведь росли на Минбаре, пусть вы были ребёнком, когда покинули наш мир, но кое-что вы не могли не усвоить…
Напарник пожал плечами с самым безразличным видом, как будто и не предполагая, что нарывается на скандал.
— На Лорке VII разговоров о духовности, умеренности и сопротивлении соблазнам даже побольше, а лорканцев на перроне мы видели. Простые лорканские работяги, вероятно, удивились бы, узнай, где их вожди проводят деньки, свободные от заботы о спасении их душ… Разница в том и состоит, что жители бездуховных миров делают это не таясь и даже гордо, а жители духовных живут по принципу «не пойман — не вор». Минбарского языка, впрочем, в меню Ранкай вроде не обнаруживал. Но наше путешествие только начато, кто знает…
— Зато жителей вашего мира мы здесь имеем шансы встретить, — ввернула Дайенн, глубоко уязвлённая такими бесчинными домыслами. Просто представить себе алита Соука или алита Зенара, или кого бы то ни было из её наставников здесь — немыслимо! Впрочем, она не была уверена, что следует расценивать это высказывание напарника как оскорбление. Предполагать за кем-то желание посетить подобное место — само по себе не оскорбительно, пока этому предположению сопутствует признание способности не дать ходу таким желаниям. Кроме того, оскорбившись, она должна как минимум оборвать разговор, а этого ей совершенно точно не хотелось. В общем, если он хотел сказать, что никто не может считаться выше искушений по одной только природе своей — что ж, он имеет право это сказать.