— Оформить этот… как его… акт приёма-передачи, в общем, смогла б и хорошо обученная обезьяна. Это простая формальность — наш представитель должен поставить пару закорючек, не своих даже, а факсимиле Альтаки, забрать все бумаги и похлопать Элайю по плечу на прощание. Нет абсолютно никаких священных предписаний, что это должен быть именно я. Или тем более чтоб пёрлись мы все толпой. Там целый отряд рейнджеров, там этот Проводник — мало что телепат, он и физически вполне дюжий молодец, из воинов, кажется. Если б даже Элайя и захотел что-то отколоть… хотя ожидать от него сейчас каких-то эксцессов, по-моему, может только больной. У него была куча возможностей избежать тюрьмы, начиная с того, чтоб просто не сдаваться.
— Ты мог попросить кого-то из нас, это не проблема… Впрочем, если Лалья не против…
— Да уж, — Г’Тор аккуратно ссыпал в бумажный пакет ещё горсть стекла, — я ему, если честно, немного завидую, другой случай увидеть своими глазами минбарскую тюрьму вряд ли представится в ближайшее столетие. Надеюсь, он потом всё в красках распишет. Хотя что я несу такое, Лалья — да не распишет? Месяц, не меньше будет тут и там по отделению стихийные пресс-конференции собирать…
— Я считаю, это правильный выбор, — Вадим повернулся к окну, тронул мелкую трещину в углу — тоже последствие ночного разгула стихии, — жизнь силовиков тоже, конечно, богата на впечатления, но в основном такие… однообразно неприглядные. Если ему любопытно, а ему уж наверняка любопытно…
— Не понимаю, — фыркнул Г’Тор, — почему это тебе, как родственнику, видите ли, нельзя! Что ты ему, в самом деле, бежать помог бы? С шаттла? Ха, посмотрел бы я на это. Причём это не прописано, я проверял, неписаный такой закон, только не понял, чей, минбарский или единого суда. Вроде на Лири во времена оны кого-то родной брат сопровождал — ничего, нормально. А общегалактические правила запрещают дела вести родственникам, а про сопровождение ничего не сказано. Ну и чего эти законники поганые так удила закусили? Хоть побыли б вы вместе подольше.
— Брось, Г’Тор. Ты думаешь, вот именно за дорогу туда мы наговорились бы вдоволь перед разлукой, которая неизвестно, сколько продлится?
— Да, с другой стороны это, наверное, только растравлять…
В номер вошли Дэвид и Диус, по очереди обняли Вадима. Пора выезжать…
— Это правда, что Виргиния и Офелия уже уехали?
— Нет, куда б они уехали? Ночью ни одного корабля не было, да по погодным условиям и флаеры не летали. Собираются, после обеда вроде их рейс. Но прощаться не поедут, если об этом речь.
— Можно понять… Виргиния сильная женщина, но в том, так сказать, и проблема. Подпортит там какую-нибудь не обезображенную культурой и тактом физиономию, головняков потом не оберёшься. Рейнджеры обещали, конечно, что базара при посадке не допустят, но есть такая братия, что хоть из дракхов кордон выставляй, бесполезно.
— Вот предлагали же отправку передвинуть на ночь, или вообще перевезти для отправки из Йедора…
— Ты серьёзно думаешь, что их бы это остановило?
— И то верно…
— Ладно, Сингх, отдыхай. Если вдруг отоспишься до нашего возвращения — начни что ли вещи собирать. К гадалке не ходи, Альтака скоро копытом рыть начнёт, когда мы уже в родное отделение…
Виргиния посмотрела на часы.
— Ну что, по моим расчётам, где-то сейчас они уже должны подойти к границе сектора Ворлона, развернуть систему — дело где-то получаса в оптимистичном раскладе. В не оптимистичном часа два, но тоже укладываемся, если никаких накладок не случится, просто на Лири охренеют сильнее. Будем надеяться, качественных записей не сделают, по идее излучение там такое… Такое. Передатчик уже на борту, активируется с запуском двигателя, на полный разогрев и приём-передачу координат ему тоже от получаса до часа надо, в идеале будут на середине пути, когда заветная кнопка будет нажата.
Алион поднял голову — за матовым пластиком купола на светлеющем рассветном небе бледно сиял кажущийся огромным диск Лири. Тонкая полоска облака — наверное, последнего заблудшего воина бесновавшейся ночью непогоды — пересекала его примерно в том месте, где и расположен тюремный комплекс.
— Всё это так рискованно, Виргиния, так хрупко…
— Да уж ничего не говори, а? Если по итогам этих дней я не слягу с нервным срывом — значит, правы те, кто говорят, что для меня нет невозможного. Но на самом деле даже если «обратный рейс» не состоится — и это будет приемлемо, если кто-то умудрится быть разом таким мозговитым, чтоб отследить сигнал, и таким безмозглым, чтоб заявиться после этого к Вентоксу, то мои им соболезнования. Но 15 килотонн и несколько обломков подходящих параметров должны прекратить все вопросы. Точнее, вопросов-то будет много…
— Они будут обязаны провести расследование, — вздохнул Алион, — и поиск или назначение виноватых — дело соблазнительное.
— Согласна. Мне вот тоже до того соблазнительна мысль свалить ответственность на Землю. Всё-таки не организовали никакой реальной диверсии они потому, что возможностей не было, а не в силу моральных качеств. Но земная взрывчатка — не основание, её сейчас по вселенной как у дурака махорки. Расследование зайдёт в тупик, Алион. Если мы всё сделаем правильно — оно зайдёт в тупик. При такой силе взрыва даже от крейсера могут остаться рожки да ножки, что говорить о мелком шаттле. Несколько хвостовых обломков и деталей с полуоплавленными серийниками, вроде бы похожими на нужные, довольно с вас и этого.
Кстати к мирно беседующим заговорщикам подошёл и пилот — Иржан Каро.
— К счастью, последними осмотр проводили дрази, осматривали бегло, больше трещали с сопровождающим. Значит, можно полагать, что они могли пропустить бомбы?
— Можно-можно, — хохотнула Виргиния, — молодец парень, отвлёк. Хотя насколько я поняла, и земные осматривали халтурно, больше возились вокруг сидений, уж не знаю, что там ожидали найти. Ну, больше халтурить не будут, но больше и не надо. Главное — что никто не нашёл передатчик. Да если б и нашли — не факт, что сумели б опознать как таковой.
Алион посмотрел на взволнованного центаврианина долгим задумчивым взглядом.
— Предстоящее пугает вас, господин Каро?
— Честно? Ещё как. Подготовка была поспешной, а само действо и вовсе занимает секунды. Чтобы аппаратура не успела засечь, что мы исчезли раньше, чем произошёл взрыв — это должны быть доли секунды, доли секунды между нашей телепортацией туда и телепортацией бомб и обломков, соответственно, оттуда сюда. В этом телепортационном туннеле, в этом даже не гиперпространстве, а некоем нигде мы и бомбы проходим почти одновременно, наша возможная смерть пройдёт сквозь нас и слегка толкнёт нас плечом… Это пугает, это правда. Но рейнджер готов к смерти и готов к тому, что никто из знавших его не будет знать, какой она была. Мы осознаём риск и осознаём, как велика за него награда. Если всё произойдёт именно так, как запланировала леди Виргиния, я стану первым центаврианином, кто достигнет ворлонских земель. Рейнджеру не пристала подобная детская гордость, и я приношу за неё покаяние, но всё же — мои предки попереворачиваются от зависти в гробах!
Иржан попрощался и отбыл — ему полагалось, получив дежурное благословение начальника смены, первому занять своё место, а к Виргинии и Алиону подошёл рослый и ширококостный минбарец с довольно густой чёрной бородой — Проводник Элайи, Грайелл.
— Всё готово настолько, насколько возможно при столь неудобных обстоятельствах, фриди Алион, — он поприветствовал в традиционной манере сначала соотечественника, затем Виргинию, — и дух мой спокоен, лишь одна мысль тяготит меня, о которой я и пришёл сказать. Не волнуйтесь, — эти слова он обратил к Виргинии, — я прекрасно понимаю, на что иду, и не нахожу это несчастьем. Если б и вправду нужно было умереть, одного слова фриди Алиона достаточно б было, чтоб я без колебаний сделал это, но возможность отправиться в новый мир, где сможешь прикоснуться к великому наследию древних, принести пользу — не назовёшь несчастьем.
Виргиния с некоторым усилием заставила себя прекратить разглядывать его густую растительность. Всё-таки, хотя волосы на теле у минбарцев иногда встречаются, но этот экземпляр прямо экстраординарен. Даже над глазами пробивается несколько жёстких чёрных волосин.