— Не буду вас травить и докажу свою преданность тебе Айдария. — Он махнул головой в сторону. — Не знаю как вы, а мне очень хочется лечь спать.
Он пошел вперед, и я последовала за ним.
— А я так боялась пасть от рук трусливого извозчика, — еле слышно выдавила я и последовала за ним.
Когда я зашла в жилище вся эта серая и убогая обстановка угнетала. Казалась, что я попала в темное царство без просвета и возможности выбраться. Сердце терзала скорбь по собственному отцу. Сейчас по всему Альбиониуму звенят колокола в память об ушедшем предводителе, люди будут устраивать поминальные обеды, будут сносить к стенам терема белые белокрыльники, цветы символизирующие смерть.
Я не мучилась от горя, не ощущала потерю отца, видимо потому, что не могла в это поверить. Но неприятное чувство внутри возрастало, словно неприятный ранящий осадок царапал мое сердце, не давая ему и не много покоя.
Я села на кровать, опершись руками, я откинула голову и прикрыла глаза. Слишком многое произошло, я запуталась в собственных ощущениях, а в голове отсутствовали мысли, словно я была под пеленой сна, не теряя чувства реальности. Раздался тихий ненавязчивый стук, я слышала как Аяз завошкался за печкой, и ворча что-то себе под нос, поднялся.
— Айдария, — я открыла глаза и предо мной стояла Зифа.
— Зифа? Ты что-то хотела? — Спросила я своим пустым безжизненным голосом. Я заметила, что сейчас она смотрела на меня не с любопытством в потемках горящих свечей, а с сочувствием.
— Я принесла вам поминальный сосуд.
— Что принесла? — Мои глаза, кажется, в одно мгновение расширились, пытаясь всмотреться в вещицу в ее руках.
— Это керамическое изделие, — она поставила приспособление на стол. Я поднялась, чтобы его осмотреть. Поминальный сосуд выглядел довольно странно, маленькая похожая на вазу вещица с чашеобразным верхом и округлым вырезом с боку. Я аккуратно коснулась сосуда и прокрутила его пред своим взором. С другой стороны было выпуклое изображение, похожее на лицо ведуньи, омытые слезами, или же на когти некого животного. — Сюда, — Зифа указала на чашеобразный верх, — кладут сушеные травы и заливают морской водой, а вниз ставят маленькую горящую свечу.
— И зачем это?
— В память об умершем человеке. Наш народ верит, если зажечь поминальный сосуд и наполнить ароматом нужных трав, то Темрес дарует тебе шанс попрощаться, а душе поможет очиститься и вознестись. Это обряд прощания. — Зифа посмотрела на меня взглядом полным боли и сочувствия, и кажется, ей было жутко стыдно, что она пришла так поздно в непростое для меня время и принесла диковинную для меня вещицу. Но мне от ее слов и ее поступка стало намного теплее на душе.
— А что за травы? — Наивно спросила я, а Зифа уже стала суетливо доставать из-за пояса мешочки.
— Ястребинка, эта трава поможет увидеть лик умершего, — девушка насыпала шепотку, мелкорубленой травы в верхнюю часть сосуда, — полынь поможет призвать дух к тебе, так же она тебя защитит, чтобы мертвый не смог навредить тебе и не утянул тебя с собой в мир мертвых. — Девушка повторила ритуал, но вместо одной щепотки она добавила две. — И можжевельник, — он поможет задобрить душу и поможет тебе ее слышать. — Зифа снова бросила одну щепотку. — И морская вода, она содержит энергию нашего Бога.
— Потому что он был рожден под толщей воды? — Поинтересовалась я, а Зифа удивленно на меня уставилась.
— Да, именно глубины морские помогли нашему Богу скрыться от лунного света и солнечного света и сделать его иным, отличным от ваших Богов. — Зифа вложила мне в руку невысокую восковую свечу. — Поставишь свечу в нишу сосуда и подожжешь
— А секретные слова? — Шуточным тоном поинтересовалась я.
Зифа закатила глаза.
— Нужна лишь вера и желание.
— Разве ваш Бог станет мне помогать?
— Станет, если поверить, тем более как выяснилось в тебе есть часть от темсущи, а наш Бог не оставляет своих детей наедине с болью и бедой.
— Спасибо Зифа.
Девушка кивнула.
— Я сочувствую твоей потере, и мне жаль, что ты не можешь оплакать и почтить память отца по своим традициям.
На глазах навернулись слезы, те люди коих я так боялась, оказались очень добрыми и душевными, так похожими на нас. Только как мне показалось, темсущи словно приучены делить боль и потери меж собой. Темсущи повернулась к выходу, но на полпути что-то вспомнила и снова обернулась ко мне.
— Свеча должна гореть всю ночь, не бойся она сама прогорит и потухнет, но не забывай что нельзя задувать, иначе душа не найдет дорогу обратно. Я не верила, что действительно их Бог поможет мне повидаться с моим почившим отцом, но я хотела сделать этот обряд ради Зифы, ради ее непоколебимой веры и доброй души.