лесных опушек, а в дубовых рощах пасутся олени, лиловый лишайник покрывает его
скалы, трава зеленая без изъяна растет на его склонах, приятен вид его утесов, где
скачут молодые олени и танцует форель;
широки его пашни и тучны его свиньи, приятны его луга — вот рассказ, которому
стоит верить, спелые орехи с верхушек его лещин падают на палубу кораблей,
проходящих вдоль его берегов.
Как прекрасно там в погожую пору, когда форель приходит в ручьи, когда чайки
перекликаются, сидя на белых утесах. Во все времена прекрасно на островах
Аранских»
В Уладском цикле единственным сопоставимым стихотворным текстом можно назвать
лишь плач-ламентацию любящей женщины по возлюбленному, который осужденна
смерть.
Таким образом, если Уладский цикл в целом прежде всего героический, то Цикл финна,
или Лейнстерский, носит, скорее, романтический характер. Текст саги «Разговор
стариков», к примеру, пронизан сожалениями о минувших временах, наполнен
грустными воспоминаниями о счастливых днях, когда герои фианы были молоды, полны
сил и вели вольную жизнь в лесах.
Итак, три главных цикла ирландской эпической традиции можно, как нам кажется,
соотнести с тремя классическими типами проявления человеческой личности — мыслью,
волей и чувством. Если центральные персонажи Мифологического цикла проявляют в
первую очередь мудрость и знание, а Уладского — силу воли и стремление к власти, то
отличительной чертой героев повестей о фиане является «человеческое тепло».
6
Мы уже говорили о том, что Туата Де Дананн, Племена богини Дану, народ, о котором
повествуется в сагах Мифологического цикла, имеет прямые параллели с детьми Дон в
валлийских мабиногион. Имена главных персонажей обеих ветвей кельтской эпической
традиции соотносимы друг с другом, сюжеты их также демонстрируют большое сходство.
Однако следует признать, что король Конхобар и его воины не находят себе прямых
параллелей в валлийских повестях, среди которых практически нет сюжетно
сопоставимых с сагами Уладского цикла. Надо сказать, что цикл валлийских поэм,
приписываемых Лливарху Хену, подобно «Похищению быка из Куальнге» повествует о
поединках у брода и битвах на рубежах, главная цель которых — защитить свою страну
от нападений врагов. Более того, среда и нормы жизни в этих поэмах, равно как и в
панегириках и элегиях, приписываемых Талиесину и Анейрину, совершенно
героические. Но прозаический нарратив, который, возможно, обрамлял ранее поэмы
Лливарха Старого, в настоящее время утрачен, а элегический тон стихов и тесная их
связь с рядом описательных и гномических поэм о природе, в большей степени роднит их
с рассказами о фиане, чем с сагами Уладского цикла.
Некоторые ученые отмечали сходство между повестями о фиане и романами о короле
Артуре и его воинах. В одном из самых ранних памятников, где упоминается король
Артур, а именно — в «Истории бриттов» Ненния, относящейся примерно к началу IX в,
Артур изображается как dux bellorum, «военный вождь» или «предводитель войск», а
этот титул, как убедительно доказывает А. Ван Хамель, «является эквивалентом титула
rigfeinnid, который носит ирландец Финн» Подобно Финну, король Артур в первую
очередь воин, охраняющий свою страну от вражьих набегов. В mirabilia, или «дивах»,
включенных в эту же книгу, а также в валлийской повести «Кулух и Олуэн», которая,
видимо, была составлена раньше других текстов, где упоминается король Артур, он
также предстает как охотник на дикого кабана Турх Труида (или Грунта). В другом, более
позднем тексте эта знаменитая охота начинается в Ирландии, которая уже на треть
опустошена кабаном, и затем продолжается в Южном Уэльсе и Корнуолле. Затравить
страшного кабана можно, лишь прибегнув к помощи короля Артура, его егерей, его
дружины, Мабона сына Модрон, Гвина сына Нуда (в которых Бог на время вселил дух
демонов Аннувна, Иного мира) и помощи ряда других благородных людей. Турх Труит,
король, превращенный в кабана (по версии этого текста), фигурирует и в ряде
древнеирландских повестей. В «Книге захватов Ирландии», где он носит имя Торк Триат,
родственное валлийскому, он называется королем кабанов. В одной саге, датируемой