— Но у меня другие планы, — возразила Пайпер и беспокойно огляделась по сторонам. Как же выйти из этого положения?
К счастью, в этот момент наконец-то подошел лифт. Двери отворились с мягким шипением.
Пайпер чуть не свалилась, задев пожилую женщину, собиравшуюся выходить. Та бросила на нее сердитый взгляд. Но Пайпер было не до того. Она быстро нажала кнопку нужного этажа.
Сэр Эндрю кинулся было за ней, но на его пути встала та самая пожилая женщина.
— Позвольте, мадам! — пролепетал он.
— Нет, это вы позвольте! — ответила та ледяным тоном.
— До встречи, сэр Эндрю, — сказала Пайпер, и двери лифта стали закрываться.
— Но… но Пайпер! Я люблю вас! — воскликнул в отчаянии сэр Эндрю.
Последнее, что увидела Пайпер, был сердитый взгляд пожилой женщины. Двери окончательно закрылись, и лифт пополз вверх. Пайпер привалилась к стене и тяжело вздохнула. Неужели действительно подействовало заклинание?
— …Нет, я думаю, что тебе не стоит знать, о чем идет речь. Это дело ведьм. Да, слово на букву «В». Извини, но тебе действительно ни к чему это знать. Еще раз спасибо, Дэррил.
Прюденс повесила трубку и села на стул. Ее охватывало все более сильное беспокойство.
— Ну, — спросила Пайпер, — что же он раскопал? Прю бросила быстрый взгляд на Фиби. Та заметила его и воскликнула:
— Что? Ты собираешься сказать, что Ниалл — беглый преступник?
— Ничего подобного, — покачала головой Прюденс. — Нет. Весь ужас в том, что о нем вообще нет никаких сведений. Ни свидетельства о рождении, ни адреса, ни телефона, ни кредитной карточки… ничего. Конечно, он может называть себя вымышленным именем, но тогда это означает, что он скрывается от правосудия. Правда, Дэррил запрашивал данные по фотографии и тоже ничего не нашел. То есть даже если Ниалл — преступник, его ни разу не ловили. Но тогда зачем ему вымышленное имя?
Фиби вскочила и принялась расхаживать взад-вперед.
— С меня хватит! — выкрикнула она. — Хватит выяснять, кто он такой и что мог натворить.
Мы можем расспросить обо всем его самого.
Пайпер покусала губы и сказала:
— Но ты же понимаешь, что это слишком рискованно. Особенно после всего, что мы узнали.
— Почему это рискованно? — возразила Фиби. — Мы ведь Зачарованные и обладаем Силой Трех.
Даже если Ниалл колдун или демон, мы окажемся сильнее…
— Да, но… — Пайпер переглянулась со старшей сестрой. — Прю, объясни ей.
Та задумчиво покрутила прядь своих черных волос. Она знала, что ей ничего не стоит разбить Фиби в пух и прах, но…
— По-моему, Фиби права, — сказала Прюденс. — Сила Трех — мощнейшее оружие. Нам еще не встречались превосходящие противники. Так что поступим по ее…
— Ты смеешься? — воскликнула Фиби удивленно и обрадованно. — То есть не смеешься, конечно. Устроим этому парню допрос с пристрастием. Я имею в виду, вы устроите, а я спрячусь в ванной. Мне не хочется показываться ему на глаза. Но я помогу вам, если понадобится Сила Трех, — добавила она поспешно. — Я с вами на сто процентов.
— Ладно. Я рада, что мы пришли к согласию, — усмехнулась Прюденс и поглядела на свои часы. — Пожалуй, тебе уже пора в ванную. Ведь Ниалл собирался прийти в шесть, не так ли?
Осталось всего две минуты.
— Черт! — Фиби схватила со столика журнал и кинулась в ванную. Прежде чем закрыть дверь, пообещала: — Я буду внимательно слушать.
Через несколько секунд в дверь негромко постучали. Старшие сестры переглянулись.
— Ну, вот и он, — сказала Прюденс.
Она расправила плечи и подошла к двери. Открыв ее, увидела улыбающегося Ниалла. Сегодня на нем были белая рубашка с широким воротом и облегающие черные джинсы. Все будто бы только из магазина. Прюденс подумала, что парень похож скорее на фотомодель, чем на колдуна. Она холодно улыбнулась ему и пропустила в номер.
Ниалл кивнул Пайпер в знак приветствия и огляделся по сторонам.
— А где Фиби? — спросил он.
— Вышла на минутку, — ответила Прю. Она закрыла дверь, повернув ключ в старомодном замке.
Затем не спеша положила ключ в карман. Конечно, это не поможет против магической силы, но все-таки так надежнее.
— Присядь, — сказала Прюденс, указывая Ниаллу на кресло. — Нам нужно с тобой поговорить.
— Разве у вас еще остались вопросы? — спросил тот, усаживаясь. Он усмехнулся, но в его голосе чувствовалась явная тревога.