Когда к холоднокожему присоединился некто с горячими руками, стало совсем плохо. Второй никак не оставлял меня в покое, тряс, пытался что-то сказать, и в довершении всего пытался влить в меня какую-то жидкость. Она была теплой и от нее становилось еще жарче, как и от рук… Все… Больше не могу, просто дайте мне умереть… Единственная мысль билась в голове, как в пустом барабане, громко, навязчиво, повторяясь с завидным постоянством.
И я позволила ей завладеть всем своим существом, я умерла.
Тихо скользя в прохладной, приятной воде, я плыла наперегонки с облаками в небе, любуясь на них. Они висели низко, еще чуть-чуть — и можно будет дотронуться. И когда облака совсем опустились, пришла темнота, обнимая, убаюкивая, утешая… Рассказывая, показывая...
В темноте скрывался знакомый еще по учебе кабинет, за столом сидел человек, было видно, что он сильно устал. Привычная маска, которую он столько лет показывал окружающим — спала. Только наедине с собой он мог позволить себе такую слабость. Больше нигде. Столько лет он менял эти маски одну за другой, казалось, они уже въелись под кожу настолько, что скоро станут дополнительными личностями в его и так неспокойной натуре. Он ждал этого. Рано или поздно он сойдет с ума… И тогда все закончится… Если, конечно, не закончится раньше и смертью. Ее он тоже ждал, было время он молился на нее, как на единственное избавление от страшной душевной боли, терзающей год за годом.
В прошлом году ему опять повезло. Лорд вернулся, но простил, чтобы опять использовать… В этом году все министерство узнало о его приходе, теперь события завертятся еще стремительней. Жалкий Фадж… Он так рвался к власти, что пропустил ее буквально у себя перед носом. Окажись он чуть более дальновидным и многие события не сложились бы так, как сложились.
Учебный год почти закончился, экзамены сданы, через неделю последнее мероприятие — выпускной бал. Как ему все это было давно чуждо и не нужно… Как же он устал… На миг перед глазами промелькнуло лицо девушки, глазами, полными любви и вожделения, смотрящее на него… И после бала он ее уже, скорее всего, не увидит. И хорошо… Не будет больше этого зудящего напоминания о том, что могло бы быть и каким бы он мог стать. Все это самообман. Не было, нет, не будет.
Человек привычным движением встал и вышел из-за стола. Зашел в соседнее помещение, являвшееся одновременно кладовкой для особо ценных зелий и личной лабораторией, вышел оттуда уже со стаканом и бутылкой.
«Напьюсь… Антипохмельное зелье придется пить утром... Гадость… Но все равно напьюсь.»
Уже сделав солидный глоток из стакана, услышал тихий стук в дверь. И кого там еще принесло на ночь глядя?
Привычно изобразив отрешенно-скучающее выражение на лице, открыл дверь...
Сейчас это глаза не излучали желания, они настороженно, но решительно смотрели на него. И впервые за много лет он не знал, что сказать. Отказаться опять? Нет. Не сможет. Не сейчас.
Все так же молча отошел в сторону, впуская. Она вошла чуть скованно, прошла к столу и развернулась к нему лицом. Решимость на лице обозначилась еще четче, губы приоткрылись, она явно собиралась что-то сказать.
Не успела. Не позволил. Налетел, как та самая летучая мышь, образ которой всегда чудился в нем Поттеру.
Ему было уже все равно, то, что раньше остановило его, теперь было уже не столь важно. Он яростно, самозабвенно пил ее дыхание, наслаждался вкусом губ, мягкостью языка. Лишь поняв, что уже до боли прижимает ее к себе, остановился, взял передышку. Склонив голову, прислонился лбом к ее плечу, бережно обнял. Она чуть прерывисто дышала, практически не шевелясь. Не верила. Он понял. Она просто не верила.
Поднял голову и посмотрел ей в глаза, не скрываясь, не прячась. Сейчас он был просто человек, всего лишь мужчина, которому нужно было немного тепла. Ее тепла. Все остальное осталось там, за дверьми, и вернется только..через час, два, может быть даже к утру.
Живое тепло, которое отразилось в ее глазах, сказало ему, что он понят. Про себя усмехнулся: она слишком мудра для ее лет. А говорят, что влюбленные глупы. Он оказался когда-то глуп, но можно ли обвинить стоящую перед ним девушку в глупости только потому, что она хочет быть рядом с ним?
Хотел сказать, что еще не поздно остановиться. На этот раз она оказалась быстрее. Приложив холодный пальчик к его губам, произнесла «ш-ш-ш» и добавила самым обычным тоном, без пиетета и пафоса:
- Я люблю тебя, Северус.
И сама потянулась за поцелуем.