Глава 15
Настроение декана Слизерина, прошедшего мимо входа в подземелье и направляющегося к выходу из школы, было не самым радужным. Первый раз со времени смерти престарелого зазнайки Альбуса Дамблдора он хотел получить совет от стороннего человека, а не от самого себя.
Снейп чувствовал, что запутался. Спокойствие нескольких лет жизни и отсутствие, преследовавшего его в течение существенной части жизни, чувства вины дали ему время переосмыслить свои собственные взгляды на жизнь, отношения, минувшие события.
Он осознал, что готов жить дальше и делить свою жизнь с кем-то, что раньше не допускалось даже в качестве фантазии.
И как раз в этот момент его жизни появляется Грин. Приятная девочка, вернее, уже молодая, уверенная в себе женщина. К которой его притягивало, словно заклинанием акцио. Ему нравилась ее открытая улыбка, легкая скованность в движениях, запах морозной свежести на фоне легкого аромата фиалок. И как только она умудряется сочетать такие не сочетаемые запахи. Ему даже нравилась ее странное качество притягивать неприятности.
Но было и то в ее поведении, что вызывало неприятную досаду и даже огорчение. Она явно избегала его, не хотела оставаться наедине, кроме нескольких случаев в начале года. Морщилась или задерживала дыхание, если он проходил слишком близко… Может ей отвратителен запах сандала?.. Маловероятно… Сегодня она сказал «не отвратителен».
Значит ли это, что дело в нем самом, в профессоре зельеварения? Что ей отвратителен именно он?
Снейп нахмурился. Он, конечно, был не идеальным преподавателем, но чтобы настолько.
Но даже не эти факты поспособствовали его нужде в чьем-то совете, а события, предшествовавшие бессонной ночи после вечеринки.
Если не придираться к той версии повествования, которую он изложил сегодня Дамблдору, Грин и Поттеру, а чуть ранее им же, но без Грин, и Брустверу с Грейнджер, все так и выглядело. Принес зелья, открыл ему хомяк с крыльями.
На самом же деле… На самом деле вечеринка закончилась практически после ухода Грин с поста. Проследив, чтобы все ученики благополучно разошлись по своим спальням, учителя последовали их примеру. Все это время Снейп чувствовал неясную тревогу, будто должно случиться что-то ужасное, что-то касающееся лично его. Немного послонявшись по лаборатории и поняв, что ничего путного сегодня из его работы не выйдет, лег спать. И тогда ему приснился сон. И снился ему огонь, красно-желтые всполохи были вокруг: снизу, сверху, по сторонам. Он шел сквозь него, раздвигая голыми руками тугие языки пламени. Пламя не обжигало, оно ластилось, окутывало, грело. Но вдалеке слышался плач и он шел на голос, не поддаваясь искушению остаться в этом огне, раствориться в нем. Плач становился все громче, пока не перешел в крик. Дикий, животный, полный боли, от него стыла кровь в жилах. Теплый и ласковый огонь стал пугливым, дерганным и начал истончаться, угасать, постепенно открывая вид на круглую поляну, всю затянутую злым синим пламенем. К нему Снейп не смог даже подойти. Слишком оно было опаляющим. Посреди поляны лежала Грин и горела, это именно ее крик он и слышал все время. Но горела она неправильно, не было ни волдырей, ни обуглившейся кожи. Казалось, что синюшные плети пытаются проникнуть под ее кожу, что и причиняло мучительную боль.
Девушка все кричала, а он, было рванувший ей на помощь, забился, оплетенный ласковым оранжевым пламенем, шепчущим «нельзя, умрешшшшь...»
Снейп проснулся с ощущением усиливающейся с каждым вздохом паники. Он, не разбирая, где сон, где явь, вскочил с кровати, оделся за считанные минуты, опустошил в лаборатории полку с лекарственными препаратами и понесся в западное крыло, в башню с комнатами Малики Грин.
Только поднял руку к портрету, чтобы отодвинуть (Малика была права, монахи его не задерживали даже на минуту, спросить пароль), как тот сам отъехал, открывая вид на темный коридор и страшненького хомяка с крыльями. Хомяк, отчаянно свиристя, внезапно засветился и быстро полетел вперед, освещая лестничный пролет.
Грин лежала на кровати, в вечернем платье и без сознания. Жар, исходящий от нее, казалось, можно было ощутить за несколько шагов.
Ссыпав принесенные склянки на кресло, Снейп метнулся к неподвижному телу и слегка потряс за плечи, зовя по имени. Девушка никак не реагировала. Пытаясь влить в нее хотя бы несколько глотков жаропонижающего, он обратил внимание, что нет признаков лихорадки, только жар. Заподозрив магическое вмешательство, проверил на несколько возможных порч и проклятий. Это были не они. Осталось искать корни только в старых магических ритуалах. О них он знал много, если не все. Не даром практически всю жизнь увлекался темными искусствами. Поняв, что это может быть, вызвал эльфа и приказал ему отнести послание Дамблдору. Последний прибыл минут через 10 и в такой же спешке, в какой не так давно пришел сюда сам Снейп.