«Странно, неужели так сильно пострадала? Хотя если она была за постаментом в момент взрыва гранаты, то удивительно, что вообще жива».
Кар сам вызвался пообщаться с Евгенией Ягеровой и доложить о результатах, а Баабыру предстояло пережить довольно неприятную беседу с отцом. Телефонный разговор оставил после себя горькое послевкусие степной полыни. Вроде бы и по делу высказано недовольство, но всё внутри Баабыра протестовало против отцовского решения.
Киитэрэй Хааннаах сначала только посмеялся, обозвав произошедшее досадным недоразумением, но когда узнал, что исчез семейный гарнитур, то разгневался не на шутку. Отец не особо стеснялся в выражениях, обрушив на младшего сына все кары небесные.
— Скажи, что исчезла реплика, созданная ювелирами как раз для выставочных мероприятий? — голос отца был холоден и скрипуч, словно снежный покров в якутские морозы.
— Там лежал оригинал, — пришлось признаться Баабыру. — Мы, конечно, приложим все усилия для поисков, но есть подозрения, что гарнитур просто не пережил прямое попадание из гранатомёта.
— Просто не пережил⁈ Просто не пережил⁉ Какого чёрта, Баар⁈ — взорвался отец. — Я спрашиваю, какого чёрта ты не только попёрся в это захолустье, но ещё и выставил на всеобщее обозрение родовую реликвию? Что на тебя нашло?
Гнев отца был вполне оправданным, ведь речь шла не о какой-то замшелой цацке, а о родовой реликвии, история которой насчитывала значительно больше веков, чем смогла бы подтвердить официальная наука.
Тем более несуразным выглядел поступок Баабыра в глазах отца. Младший сын всегда отличался рациональностью поведения и прагматизмом, был поддержкой и опорой в делах рода, именно ему впоследствии Киитэрэй подумывал передать управление землями Хааннаахов. Сам Баар представлял, какая буря разразится, если он честно ответит отцу, но и лгать считал ниже своего достоинства.
— Это была последняя просьба деда.
Сказанные слова лишь на миг остановили возмущения, чтобы обрушиться на Баара с новой силой.
— Духи праотцов, но ты-то всегда был здравомыслящим, в отличие от брата и сестры. Это они свято верили в сказочки, которые на старости лет им рассказывал дед. Он же спятил на почве своих оккультных исследований и веры в магию.
— Отец, прости, но я не намерен оправдываться за исполнение последней воли ныне усопшего предка! — сказанное оборвало гневную тираду главы рода, заставив его подавиться словами. — И тебе ли размышлять про оккультизм, если само наше существование является сверхъестественным фактом.
На самом деле Баар был прав по всем статьям, но отец в этом никогда не признается.
— Делай, что хочешь, — прошипел в трубку Киитэрэй, — но чтобы информация о пропаже гарнитура не вышла за пределы узкого круга доверенных лиц. Для отвода глаз используй реплику.
Баар заметил сообщения в мессенджере от дяди.
— И чтобы ты понимал, насколько я разочарован твоим поступком, завтра передашь все материалы по делу и задержанных Бэриллибиту. Он прибудет в это захолустье к вечеру.
«Отлично, просто отлично! Отец пытается ткнуть меня носом в собственную лужу, словно котёнка. Ещё и демонстративно привлёк для этого дядю».
Гарнитура отозвалась короткими гудками. Глава рода бросил трубку.
Баабыр никогда не идеализировал отца, признавая необходимость его поступков и поясняя интересами достаточно большого социума, прямо зависящего от его решений. Сам он старался делать так же, думать головой, просчитывать действия наперёд. Но. Всегда было «но». Искреннюю любовь, заботу и участие он чувствовал только от деда. Старый Сурах Хааннаах давал своим внукам тепло, чувство единения с семьёй и родной землёй. Он казался таким же неприступным, как скала, таким же безжалостным, как зимние морозы, но и таким же справедливым, как духи земли, ставшей им домом. Сурах вырастил внуков и лишь после этого ушёл в снежную пелену самой свирепой вьюги, чтобы никогда уже не вернуться. Умереть на своей земле, но не беспомощным стариком, и не в своей постели — вот его выбор. Ценой ему стало обещание младшего внука, которое Баабыр ни за что бы не нарушил.
Итак, осталось чуть менее суток, значит, придётся поднапрячься.
Допрос предстояло вести за городом. Кар подсуетился и сумел оперативно арендовать в одной из окрестных деревень гостевой домик с погребом, баней и прочими охотничьими радостями.