«Сколько обычный человек в состоянии продержаться без воздуха? Минуту? Две? А если меньше? Плюс время на доклад».
Автомобиль совершенно точно не успеет. А вот ирбис, развивая скорость чуть более шестидесяти километров час и прокладывая маршрут по прямой, сквозь частные домовладения и дворы многоэтажных домов, имел хотя бы призрачный шанс. Домашние псы поднимали бешеный лай, учуяв на своих территориях огромного дикого хищника, но Баар не обращал на них внимания, пытаясь вспомнить направление течения реки. Искать нужно ниже по течению. Через полторы минуты он был на месте, краем взгляда отметив, как суетятся вдоль берега его люди. На лёд они не выходили, опасаясь провалиться. Река ещё не была полностью покрыта льдом, чернея посередине лентой мутных проталин.
Баар распластался по льду всем телом и пополз к краю, пытаясь лапами сквозь лёд просканировать воду. Это, конечно, не то же самое, что касаться человека, но всё же.
«Должна же быть паника, страх, ужас! Хоть что-то! Ну же, девочка, помоги мне! Помоги мне тебя найти!»
Один раз ему показалось, что он почувствовал какой-то всплеск под лапой, но он тут же исчез. Дальше была оглушительная тишина, звенящая, недобрая. Недолго думая, Баар встал на лапы и прыгнул в том месте, где ему почудился отклик. Лёд трещал, но не ломался под огромным почти четырёхметровым барсом. Он прыгнул ещё и ещё, понимая, что если ошибся, то другого шанса больше не будет. Наконец, сеть трещин расколола монолит ледяного пласта, и ирбис провалился под воду. Холод и тьма окутывали непроницаемым саваном, а Баабыр, втянув когти, всё пытался нащупать на дне хоть что-то. Ирбис не сразу поверил своей удаче, когда смог у самого дна рассмотреть едва заметный девичий силуэт. Недолго думая, Баар вцепился зубами в свою находку и, оттолкнувшись лапами от дна, вынырнул на поверхность.
Здесь почти у самой кромки его ждали Бэрил и Кар, готовые принять девушку или нырнуть за самим Баабыром. Евгению не церемонясь выволокли на лёд и перегнули через колено, пытаясь вывести воду из лёгких и желудка естественным путём. Но воды не было. Ни капли не вылилось изо рта или носа. Пульс и дыхание отсутствовали. Оборотни принялись за реанимацию, ритмичными толчками пытаясь запустить сердце девушки и вдыхая в рот воздух. Прошло несколько томительных минут пока, кто-то из приближённых не заметил:
— А что у неё на шее?
Рогнеда металась в панике, Евгения умирала. Всё же было логично в их действиях, только толщина льда оказалась непреодолимым препятствием. Нужно было плыть к берегу до кромки льда и там пытаться зацепиться, имея доступ к кислороду. А теперь… Снова запертая в тёмной клетке, без возможности влиять на свою судьбу. Но радует, что ненадолго. Это украшения каким-то чудом могут храниться тысячелетиями. Человеческое тело так легко поддаётся разрушениям. Княжну эмоционально штормило, словно бушующее море. Штиль смирения и безразличия сменялся волнами разочарования и злости.
«Да как же так⁈ Я единственная выбралась из этого проклятого ритуала! И теперь погибнуть вот так?»
Когда гарнитур уничтожили, у Рогнеды оставалось лишь три ипостаси из дюжины данных при рождении. Курма (черепаха) отдала свою жизнь, чтобы уплотнить кожный покров на спине Евгении и не дать осколкам проникнуть вглубь тела. Рогнеда, молча, оплакивала свою мудрую подругу, которая поддерживала её долгие годы в заточении.
Лати (латимерия) сейчас растворялась в вечности, даруя им шанс на выживание и пытаясь хоть на короткий срок раскрыть Жене жабры. Отец называл Лати самой бесполезной ипостасью для жизни в лесу, но прошли века, тысячелетия, эпохи, и её серебристая девочка благородно пожертвовала собой ради выживания Рогнеды.
Оставалась ещё Ягу (чёрная пантера), но она не давала о себе знать с момента инициации. Остальные ипостаси погибли либо ещё до заточения в гарнитуре, либо за тысячелетия плена, поддерживая существование хозяйки.
Смерть Лати больно резала душу Рогнеды. Нить за нитью обрывалась её связь с далёким прошлым, оставляя впереди неясные очертания будущего и возможной скорой смерти. Да, сейчас ей уже не шестнадцать лет, но жить хотелось не меньше. Даже если эта жизнь будет по-человечески короткой, но она стоит того, чтобы бороться за неё до конца.
Глава 8
Я летела. Непередаваемое чувство лёгкости и свободы! Нет земли, скучных бетонных зданий, чадящих труб заводов и фабрик. Лишь безбрежная синева, глубокая и непостижимая. Сердце то и дело заходилось в восторге! Шум ветра в ушах, мгновение и резкий взлёт ввысь, ещё мгновение и пикирование к самой земле. А там волновалось ещё одно море. Изумрудно-зелёное, полное гомона птиц. Я летела, едва касаясь верхушек деревьев.