Я показала рукой жест с поднятым пальцем вверх, типа супер, обнадёжила.
Я ничего не понимаю. Мне хоть кто-то объяснит, что происходит?
— Это буду точно не я. Пусть Баар сам расхлёбывает кашу, которую заварил. — Баламат моментально открестилась от такой чести. — Советую никому не доверять, кроме Баара и Фактел.
А ты?
— Я не имею права голоса в семье кинээса, а потому вынуждена буду подчиниться приказу. Любому, — скривилась Баламат, признавая очевидное.
А Бэриллибит? — уточнила из любопытства…
Девушка задумалась.
— Даже не знаю, что ответить. Спроси у Баара. Это семейные дела, — Баламат рассматривала меня пару мгновений, а затем вынесла вердикт, — ты вроде бы адекватная, вот только не повезло тебе оказаться не в то время и не в том месте.
Я лишь пожала плечами на это. Моё мнение в корне отличалось от мнения Баламат. Пережить две гарантированные смерти — это джекпот везения. Однако боюсь, что мой ангел-хранитель не бессмертный.
Девушка прислушалась к чему-то, резко встала и метнулась к двери, отпирая замок ключ-картой.
— Если что, меня здесь не было, — подмигнула мне на прощание и исчезла. Поток посетителей иссяк. Чуть позже привезли лёгкий ужин из наваристого бульона с яйцом и отварного картофеля. После пережитого стресса есть хотелось неимоверно, но на все мои письменные просьбы принести добавку отвечали односложно: «Не положено». Даже голодное урчание желудка оставило равнодушным медперсонал.
Уснуть в таком состоянии не получалось, потому решила, что ближе к ночи постараюсь выбраться на вылазку в поисках съестного. Ну, или Баабыра попрошу, он же спасал меня не для того, чтобы уморить голодом. Оставалось только определить, когда эта самая ночь наступит.
Бэдэр лежала в полубреде. Всё тело разрывала боль. Казалось, что её прокручивали в мясорубке, снова и снова. В глазах стояла мутная пелена, в которой девушка не сразу опознала слёзы. Время остановилось. Помещение то и дело заполнял сизый дым, который проникал в лёгкие, туманил разум и вызывал галлюцинации. Было очень страшно.
Когда разум не отказывал ей, Бэдэр пыталась анализировать происходящее, и все мысли сводились к одному варианту. Наркотик. Мозг отказывался его принимать. Наркотики на оборотней не действовали, организм выводил химию благодаря быстрому метаболизму, сопротивляясь любому воздействию на организм. Однако другого объяснения не было.
Сквозь дым слух местами вырывал обрывки чьих-то диалогов, иногда голос даже казался знакомым. Но разобрать бред это или явь не представлялось возможным.
Один-единственный раз она слышала драку в соседней комнате. Кажется, решалась её судьба. Задержав дыхание, она вся обратилась в слух.
— Ты обещал!
Рёв и звуки потасовки в ограниченном пространстве, с крушением мебели и прочей утвари.
— Я обещал тебе доступ к духу, но не её. Только посмей к ней прикоснуться, и клянусь духами отцов-прародителей, я вам мозги прочищу так, что под себя всю оставшуюся жизнь ходить будете в клетке зоопарка!
Снова обиженный рёв и звуки борьбы.
— Да какая тебе разница, попользует её кто-то или нет, она всё равно не вспомнит ничего. А мои ребята уже с ума сходят от этой дряни, им нужна разрядка. Я не смогу их удерживать долго.
— Она — семья! Остальное вас не касается! — уже более спокойный, и почему-то смутно знакомый голос. — Приводи своих, если сам не можешь их контролировать, то это сделаю я. Пусть спустят пар в другом месте.
Воздух закончился, пришлось сделать судорожный вздох, и дым снова проник в лёгкие, отрезая от реальности.
Баар был чертовски зол. Он бежал километр за километром по заснеженному лесу в направлении, где последний раз видели Бэдэр. Судя по всему, это была территория общины Беаров. До недавнего времени Баабыр считал их лояльными по отношению к ирбисам. Похоже, всё сильно изменилось за время путешествий.
Отца словно подменили. Раньше это был хитрый, продуманный дальновидный политик-интриган, а сейчас он превратился во вспыльчивого, спесивого, самовлюблённого тирана. Баара поразили и перемены, произошедшие с матерью за время его отсутствия. Из неё будто по каплям выцеживали жизнь. Отец, словно не замечая этого, всё чаще отправлял её к духам, подпитывать связь с родом. Сам обелиск сошёл с ума, весь последний год от него веет таким ужасом, что оборотни обходят его стороной.
Заключение браков стало напоминать ритуалы жертвоприношений. Пары теряют сознание, бьются в конвульсиях. Единственные, кто хоть как-то мог с ним взаимодействовать, были мать и Катерина, жена Хахая. Но сейчас Катя беременна, и вот уже полгода мать не пускает её к обелиску, самостоятельно выполняя все необходимые ритуалы.