Осмотр прервал скрип двери, впускающей с мороза неизвестного в меховой накидке, припорошённой снегом. Вошедший постарался быстрее захлопнуть дверь, не выпуская тепло на улицу, но неуклюже зацепился за деревянный табурет и едва удержал равновесие. Дверь всё же закрылась, а неизвестный прижался к ней лбом и, не оборачиваясь, произнёс:
— Жалкое зрелище, не правда ли, кинээс хотун?
Бэдэр прикрыла глаза, притворяясь спящей, чтобы не отвечать на вопрос.
— Не стоит. Даже слепым я слышу, как изменилось ваше дыхание, — незнакомец отошёл от двери и снял накидку, предварительно нащупав на стене вбитый гвоздь, заменяющий вешалку. — Вы не спите, так давайте попробуем быть честными друг с другом. У нас слишком мало времени.
Девушка заинтересованно уставилась на мужчину, стараясь рассмотреть детали. Высокий, почти под два метра ростом. С тёмными волосами. Коренастый. Возраст с успехом мог варьироваться от пятнадцати до пятидесяти лет. У оборотней не угадать. По неуверенности движений стало понятно, что он действительно слеп. На ощупь снимая одежду и пробираясь к печи, он продолжал говорить:
— Вы меня не знаете. Я Иэстэбил Беар, сын Уордааха Беара. Три дня назад мы украли вас, чтобы обменять на доступ к обелиску.
Бэдэр скрипнула зубами с досады, обещая этому медведю всевозможные кары.
— О, не спешите злиться на нас, приберегите свою злость для кого-то другого, — будто в ответ на её мысли хмыкнул Иэстэбил. — Как видите, жизнь меня уже наказала.
— Не ломайте комедию, — не выдержала Бэдэр, — один оборот, и вы вернёте зрение. Не думайте, что вам удастся меня разжалобить.
— К сожалению, не всё так просто.
Мужчина, наконец, добрался до печи и нащупал на ней закопчённый жестяной чайник. Так же осторожно с чайником в руке он дошёл до стола, где рукой искал алюминиевые чашки. Поиски были долгими, а движения неуверенными.
— Левее, — буркнула Бэдэр, с жадностью наблюдая за посудой в руках оборотня. Жажда никуда не исчезла, а сил встать и заварить чай самостоятельно она не чувствовала.
— Благодарю, — вежливо отозвался Беар, ополаскивая чашки кипятком и выливая содержимое тут же на пол.
Сухие ягоды, травы и даже пара кусочков рафинада отправились в чашки и были залиты кипятком. По избушке поплыл умопомрачительный запах смородины и мяты. Чёрт, да Бэдэр даже из лужи готова была пить, лишь бы оросить Сахару во рту. Медведь настороженно продвигался к настилу с двумя чашками в руках, опасаясь наткнуться на препятствие и расплескать драгоценную жидкость.
Несколько минут ему понадобилось, чтобы пересечь расстояние в два метра. Бэдэр не собиралась ему помогать в надежде, что медведь перестанет притворяться. И лишь на расстоянии менее полуметра, когда мужчина склонился к ней с протянутой чашкой, девушка рассмотрела страшные ещё не зажившие раны через всё лицо. Оба глаза наискось расчертили глубокие борозды, вот только глазницы были пусты.
Бэдэр невольно отпрянула назад, осознав, что медведь действительно слеп.
— Возьмите хотя бы чашку, и я отойду в тень, чтобы не смущать своим видом.
Это прозвучало так обречённо, что девушке пришлось одёрнуть себя, дабы прекратить испытывать жалость к своему похитителю. Руки ещё подрагивали, когда она забирала чай и иссушенная жаждой припала растрескавшимися губами к чашке. Влага поступала в организм живительным потоком, насыщая каждую клеточку тела. Бэдэр старалась растянуть удовольствие и пить маленькими глотками. Медведь присел на край настила, обхватив ладонями свою порцию чая, и начал рассказ.
— Так вот, как я уже говорил, мы украли вас, чтобы обменять на доступ к обелиску. Схема была проста. Ваш отец клянётся не причинять медведям вреда и предоставить доступ к обелиску, мы клянёмся в том же и возвращаем вас домой. Но вмешался случай. На ваши поиски вернулся Баабыр, произошла стычка, в результате которой он оказался смертельно ранен. И теперь, боюсь, нам придётся спешно менять план, если мы всё ещё хотим получить доступ к обелиску, а вы — вылечить брата.
— Он — оборотень, ничего ему не будет, — с напускной бравадой отозвалась Бэдэр, обдумывая услышанное. Всё это было более чем странно. Зачем посвящать жертву в детали плана? Они же не в кино.