Алена решила, что сейчас не время задавать лишние вопросы, судя по всему, ее охрана знает, что делает. Через десять минут телефон Андрея зазвенел. Охранник взял трубку, прослушал короткую фразу и коротко произнес:
– Принято. – Он отключился и, посмотрев на Алену в зеркало заднего вида, сообщил: – Чисто. Теперь можно ехать.
Они подъехали к мотелю, и Андрей остановил «Мерседес» перед входом в холл. Он коснулся кнопки на приборной панели. Пассажирская дверь автоматически распахнулась, и Алена вышла из машины.
В холле мотеля было пусто, лишь пожилой администратор скучал за стойкой. Едва Алена направилась к нему, как взгляд американца метнулся куда-то за стойку и тут же вернулся обратно.
– Желаете снять номер, мисс? – поинтересовался он.
– Нет, – ответила Алена, – но, возможно, вы сможете мне помочь? – она протянула ему серебряный доллар Ханя, – вы не желаете купить у меня эту монету?
Американец взял у нее доллар и повертел в руках, рассматривая. Его взгляд снова упал куда-то вниз.
– Нет, мисс, – он вернул ей доллар, – мне это ни к чему. Однако у нас есть один постоялец, он занимается нумизматикой. Возможно, ваша монета вызовет у него интерес. Попробуйте с ним поговорить. Он остановился в номере 19.
– Как я могу туда пройти? – спросила Алена.
– Это вон там, – администратор повернулся к окну и указал рукой направление.
Воспользовавшись случаем, Алена привстала на цыпочки и заглянула за стойку. За ней оказался небольшой столик с рабочими бумагами, на котором лежала ее фотография.
– Спасибо, – поблагодарила Алена, – я обязательно с ним поговорю.
Она вышла на улицу и направилась к девятнадцатому номеру, ища глазами «Мерседес». Андрей припарковался на противоположной стороне дороги от мотеля и из машины не выходил. Алена нашла нужную дверь и постучалась. Несколько мгновений было тихо, и она постучалась снова, на этот раз более настойчиво.
– Просуньте монету под дверь! – раздался из-за двери тихий шепот. – Быстрее!
Алена торопливо выполнила требование неизвестного. Какое-то время за дверью стояла тишина, после чего заскрежетал замок, и дверь открылась.
– Входите! – Невысокий сухопарый человек в возрасте приоткрыл дверь едва на треть, пропуская Алену внутрь. – Вы приехали одна? – Он осторожно выглянул наружу, с подозрением оглядел улицу и сразу же запер дверь на замок.
– Нет, меня привез охранник, – ответила Алена заранее заготовленную фразу, – он ждет меня в машине. Черный «Мерседес» на другой стороне дороги, вы можете увидеть его через окно.
– Я знаю! – заявил незнакомец. – Но осторожность не помешает. В моем положении нельзя доверять никому.
– «Выживание» охотится за вами, как за Гуру с Ханем? – спросила Алена.
– С Гуру я не имею чести быть знакомым лично, но смею предположить, что за мной охотятся на порядок усерднее, чем за ними обоими! – ответил он.
– Полагаю, вы знаете, зачем я здесь, мистер… – Алена вопросительно посмотрела на него.
– Смит! – болезненно улыбнулся человек. – Зовите меня мистер Смит. Да, я знаю о цели вашего визита и о репутации вашего отца. И должен признать, что рад вашему появлению. Впервые за четыре года у меня появилась реальная возможность рассказать миру о том, что творится в лабораториях «Выживания». Я устал скрываться, в моем возрасте это очень тяжело не только физически… – Смит замолчал.
– Вы тоже находитесь в международном розыске? – догадалась Алена.
– Как и все мы, полагаю, – печально пожал плечами Смит. – «Выживание» редко действует грубо, только если нет другого выхода. Имея марионеток в самых высоких кругах власти, они предпочитают избавляться от нас посредством закона. – Он грустно улыбнулся. – В моей лаборатории, например, нашли оборудование для производства тяжелых синтетических наркотиков и сами наркотики. Разумеется, нашлись и свидетели, подтвердившие, что я массово изготовлял крэк. Это произошло буквально на следующий день после того, как я заявил о намерении разорвать контракт с одной из биотехнологических корпораций «Выживания» и отказался не предавать огласке данные, прямо свидетельствующие о вреде трансгеников для человека.
– Вы работали на «Выживание»? – уточнила Алена.
– Да, – коротко ответил Смит, – я молекулярный биолог, имею докторскую степень сразу в двух ее областях. Я работал на них почти десять лет. Сначала в области фастфуда, а после меня грантовали на исследования трансгенной сои.
– Фастфуда? – переспросила Алена. – Все-таки «Выживание» имеет к этому отношение?
– На самом деле крупнейшие транснациональные биотехнологические, продовольственные, фармацевтические, финансовые компании – все это щупальца одного спрута, носящего имя «Выживание»! – заявил Смит. – Кампания по подчинению себе мира идет уже давно и успешно сразу по всем основным направлениям человеческих потребностей. Знаете, чем я занимался для фастфуда? Вкусовыми добавками. То, что получило название «натуральный ароматизатор». Именно они отвечают за то, что в фастфуде все так вкусно. Над тем, чтобы сделать отраву «фастфуда» вкусной и ароматной, работают целые лаборатории. Ведь ароматизаторы – это сложные химические конструкции. Запах земляники, например, это порядка 350 химикатов. Усилители вкуса, имитирующие вкус мяса, особенно широко используются в фастфуде. Наиболее известными представителями этого класса являются глутамат натрия, а также смеси глутаматов, инозинатов и гуанилатов. Сначала я занимался глутаматом натрия. Считается, что он имеет низкую токсичность. Но из-за чрезвычайной популярности продуктов, его содержащих, люди, питающиеся в фастфудах, особенно дети, получают его в избытке. И это именно то, чего добивается «Выживание». Большие дозы глутамата натрия способны вызвать расстройства сознания и психоэмоционального состояния, особенно у детей и подростков. Это способствует развитию у детей невнимательности, гиперактивности, импульсивности. Ребенок становится неусидчивым, капризным и плохо управляемым. И тогда медики ставят ему диагноз «Синдром дефицита внимания и гиперактивности». Этот диагноз был специально изобретен фармакологами «Выживания». А лечить СДВГ рекомендуется одним из продуктов фармацевтических корпораций все того же «Выживания» – препаратами группы «Риталин» – он же метилфенидат. Так вот, диагноз СДВГ только в США имеют уже более 6 миллионов школьников, и лекарство успешно распространяется по миру.