Уилкинсон взглянул на маленькую иконку, прикрепленную в углу приборной панели автомобиля. Видимо, водитель был человеком набожным. Капитан молча прочел короткую молитву и перекрестился, осознавая, что все это совсем не принесло ему душевного спокойствия. Какое тут спокойствие, если после принятия Ассамблеей ООН директив о добровольных абортах и эвтаназии святая церковь выразила возмущение сугубо для проформы. Недолго попеняв ООН за принятые решения, официальное христианство и мусульманство быстро переключились на проповеди типа: «господь посылает нам испытания», «мы должны быть стойкими», «терпимость – это добродетель» и тому подобное. Даже церкви нечего предложить людям в условиях этой жуткой катастрофы, кроме разве что речей ни о чем. Да, священники и МАГБ довольно оперативно создали массу центров помощи семьям, в которых родились дети-лиги, и это, наверное, облегчило их страдания, но сама проблема не решена, и ясно, что никто не знает ее решения. И если раньше все это касалось Уилкинсона постольку-поскольку, то последние восемь месяцев он просто не находил себе места, едва начинал думать об этом.
Автомобиль остановился перед зданием штаба флота, и капитан усилием воли отогнал все не связанные со служебными вопросами мысли. На боевое дежурство нельзя уходить с тяжелым сердцем. Все проблемы должно оставить за бортом подлодки.
Дверь кабинета открылась, и босс вышел в приемную. Толстая секретарша мгновенно перестала жевать и сосредоточилась на работе. Дэйв пренебрежительно усмехнулся. Жрать надо меньше, а работать – больше. Будь его воля, он давно бы уже уволил эту противную тетку, целыми днями бьющую баклуши на рабочем месте.
– Ну что, сынок, приступим? – риторически вопросил босс, глядя на Дэйва.
– Да, сэр! – подтвердил тот и, в два шага преодолев расстояние до двери, открыл ее: – Прошу вас, сэр!
Старик с видом старого, но еще бодрого хищника, потер руки и вышел. Дэйв немедленно пристроился за ним, и обход начался.
Босс имел правило – ежедневно тратить два часа времени на личное ознакомление со всеми делами ресторана. К слову сказать, ресторан был не то чтобы очень велик и совсем не пафосен, цены у старика были вполне доступны. Днем в обеденном зале подавали дешевый фастфуд, к вечеру зал вычищался, на столы стлали скатерти, раскладывали столовые приборы, и заведение начинало работать в режиме недорогого пивного ресторанчика.
К проведению обхода босс подходил основательно. Он лично проверял чистоту столов в обеденном зале, качество мытья посуды в посудомоечном цехе, работу поваров, положение дел в каждой подсобке и кладовке, соблюдение условий хранения продуктов на складе. Дэйв следовал за ним неотступно, лишний раз укрепляя производственную дисциплину одним только видом своей мощной фигуры, молчаливо нависавшей над невысоким боссом. В общем-то, львиную долю обхода Дэйв был не нужен. Его работа начиналась, когда старик добирался до обеденного зала. И хотя в самом зале всегда дежурила пара крепких парней, без эксцессов обходилось редко.
Дешевый фастфуд привлекал малоимущих, в основном это были семьи-родители лигов. Забота о малолетних инвалидах зачастую не позволяла работать обоим родителям, а если родитель был одиночкой, то дело и вовсе дрянь. Поэтому основным дневным контингентом ресторанчика последние пару лет были именно такие родители, часто приходившие поесть вместе со своими малолетними мутантами, ведь оставить их порой было просто негде. Охранники, конечно, отшивали прямо на входе нищих, бомжей и лигов-дебилов, но и без них проблем хватало. Часто, увидев владельца ресторана, кто-то из завсегдатаев бросался к нему с мольбами о помощи, о деньгах, бесплатной еде, жилье и тому подобном. Пару раз даже просили усыновить ребенка-лига. Получив отказ, не все реагировали адекватно, кое-кто, бывало, пытался бросаться на старика не только с проклятиями, но и с кулаками. В эти моменты Дэйву приходилось вмешиваться весьма оперативно.