– Нет, – сказала она, затем закрыла дверь. Я услышала щелчок замка.
В тот вечер я ужинала одна на кухне, рада, что была подальше от несчастного оленя в столовой. Потом пошла в библиотеку, чтобы посмотреть старинные часы. Я взвесила их в руках и провела пальцами по холодным металлическим поверхностям, надеясь, что они напомнят мне то, что мой мозг не мог: впервые ли я держала их в руках? Могла ли я переместить их, прежде чем отправилась в розовую комнату? Я аккуратно вернула часы на место, узнав не больше, чем прежде.
В десять часов Мэтт еще не вернулся от Алекса. Я нашла номер и позвонила, чтобы рассказать Мэтту об этой ситуации. Он сказал, что проведает Бабушку, когда вернется домой. Я легла спать, оставив дверь спальни приоткрытой, зная, что не буду спать. Через двадцать минут Мэтт тихо постучал в дверь бабушки, позвав ее. Дверь открылась. Я выскользнула из постели и направилась к входу моей комнаты. Хотя я не могла разобрать слова Мэтта, но понимала по его тону, что он задавал вопросы.
Бабушка была расстроена, и, либо забыла, что я была в соседней комнате, либо ей было все равно.
Она громко заговорила:
– Я собственноручно перенесла их, Мэтт.
Он тихо спросил ее о чем-то еще.
– Я сама их принесла! – повторила она расстроенно. – Разве ты не понимаешь? Меня наказывают.
– Но тебя не за что наказывать, – ответил Мэтт, его голос стал громче.
– Бог выбрал ее своим инструментом, – настаивала бабушка.
– Бог ничего не выбрал, - утверждал он. – Ты же сама пригласила Меган. Бабушка, это выдумка. Все это в твоей голове.
Ее ответ был приглушен от эмоций.
– Тише! Все будет хорошо, – сказал он.
Затем я услышала, как он шагнул в комнату. Дверь закрылась.
Разговор больше не был слышен. Я закрыла свою дверь и прислонилась к ней. Их уединение длилось долго.
Наконец, я услышала, как дверь бабушки снова открылась и закрылась, а затем шаги Мэтта в коридоре, направленные в сторону лестницы. Он остановился у моей двери. Я знала, что он стоит с противоположной стороны, и ждала, когда он постучит.
Когда я услышала, как он начал уходить, быстро открыла дверь.
Он обернулся.
– С ней все будет в порядке? – спросила я.
Его губы образовали мрачную линию:
– Она в замешательстве. Если не поправится, я отведу ее к врачу.
– А, ты? – Я заметила, что его практически трясло. – Как дела?
– Тебе не нужно беспокоиться обо мне.
– Нужно.
Он отвернулся. Я вошла в зал.
– Мэтт, почему она так себя ведет?
– Лучше бы ты никогда не приходила сюда, Меган.
– Ты винишь в этом меня? – спросила я. – Не так ли? Пожалуйста, посмотри на меня.
Он сделал это, и на мгновение никто из нас не говорил.
– Ты просишь меня уйти?
Он глубоко вздохнул
– Так будет лучше.
– Ладно, я подумаю над этим, но сначала скажи мне, почему она расстроена. Я хочу знать, что происходит.
Он не ответил.
– Мэтт, я не могу помочь, если не пойму проблему.
Тем не менее он ничего не сказал.
– Значит, ты не нуждаешься в моей помощи.
– Нет.
Я отступила в свою комнату и закрыла дверь. Расстояние, которое он держал между нами, больше не сводило меня с ума; мне было больно.
Мы играли в игру, Мэтт и я шли на цыпочках вокруг заброшенного дома, или, может быть, это был сарай. Стены и полы были сделаны из грубой древесины, а простые деревянные ступеньки больше напоминали наклонные лестницы. Мы играли в прятки.
На улице были сумерки. Внутри с каждой минуты становилось все темнее. Я знала, что мы должны прекратить игру, пока не стало слишком поздно, но я продолжала. Я слышала, как Мэтт шел по полу над моей головой, ища меня. Я тихо открыла люк и спустилась по лестнице, ведущей в подвал.
Воздух был холодным и влажным; он впитывал темноту, как губка. Мои глаза медленно проследили к свету, который шел из дверного проема. Внезапно я увидела огромные колеса, колеса с зубьями, одно колесо, соприкасающееся со следующим, как шестерни внутри часов. Самый большой был ростом с меня.
Я услышала шум, стон от машины. Мои глаза сосредоточились на самом большом колесе. Сначала оно двигалось медленно, очень медленно. Меньшие колеса вращались вместе с ним. Я должна была остановить их. Я знала, что если не сделаю это, они начнут крутиться все быстрее и быстрее, сотрясая старое здание, пока оно не разлетится.
Я ухватилась за огромные зубья главного колеса и отступила назад, перетаскивая его в противоположную сторону. Но как только прекратила тянуть, колесо снова двинулось вперед, поворачиваясь быстрее. Я сильнее ухватилась, мои руки скользили от пота. Тем не менее, каждый раз, когда я возвращала его назад, гигантское колесо вращалось еще сильнее, тянув меня за собой.
Я должна была найти другой способ остановить его. Я попыталась отскочить, чтобы изучить колесо и обнаружила, что не могу двигаться. Дернула рукой, изо всех сил пытаясь вытащить ее, но край рукава моего свитера был пойман между зубьями большого и меньшего колес. Скорость колес неуклонно возрастала. Я звала на помощь, звала Мэтта. Я извивалась, потянув, нитки свитера разошлись. В последний момент я освободилась.
Беги, сказала я себе. Но стояла там, зачарованно наблюдая, как мою одежду засасывает под колеса. Я вдруг ощутила как что-то потянуло меня. Огромные зубья поймали мои волосы. Меня тянуло к центру колес. Я отчаянно звала Мэтта.
Я слышала его шаги, ступающие по полу надо мной. Я выкрикивала его имя снова и снова. Затем услышала, как его шаги начали отдаляться, дверь наверху закрылась. Он оставил меня.
Я изо всех сил пыталась высвободиться, сражаясь за каждый дюйм одежды с мощными колесами, боясь зубьев, которые могут раздавить все, что попадет между ними.
Я не могла поверить, что Мэтт бросил меня. Тогда я подумала, он знает, что происходит. Он запустил эти колеса. В этот миг меня втянуло в темноту.
Глава 10
С рассветом, кошмар прошлой ночи растворился, но все еще ужасно беспокоил меня. Я поняла ухищрения ночного кошмара - огромные колеса - это шестеренки внутри гигантских часов. Они желали раздавить меня - это было нереально. Несмотря на это, у меня было странное предчувствие. Что скрывается за картинками? Во сне я была вовлечена во что-то, что не могла контролировать, что-то, что не могла остановить, и Мэтт ушел.
Медленно оделась, потом спустилась на кухню. Мэтт был там, доедал миску с хлопьями.
– Как бабушка? – спросила я. – Где она?
Ее Библия лежала открытой на столе рядом с полу засохшим пятном от чашки кофе.
– В музыкальной комнате, – устало сказал он.
– Почему?
– Будто ты не знаешь? – огрызнулся он.
Я резко ответила:
– Снова что-то переместили.
– Откуда тебе знать, что оно перемещено, а не пропало без вести? – спросил он, словно пытаясь поймать меня на слове.
– Успокойся, Мэтт. Когда мы думали, что Библия и часы пропали без вести, оказалось, что их просто переставили.
Он потер голову. Казалось, он практически не спал.
– Ладно, что на этот раз?
– Картины. Старая картина мельницы была перенесена из гостиной в музыкальную комнату и висела над китайским сундуком. Там же разлили Акварель на полу.
– Когда это произошло?
– Ты мне скажи. Ты была здесь прошлой ночью, одна в доме, пока она лежала в постели.
– Ты обвиняешь меня? – спросила я.
– Я не знаю, что делаю, – пробормотал он.
Я перехватила его, когда он подошел к холодильнику.
– У тебя есть такой же доступ к этому дому, как и у меня. К тому же, ты лучше знаешь это место. Мы можем указывать пальцами друг на друга и отказываться довериться, или мы можем попробовать ...
Открылась кухонная дверь.
Бабушка посмотрела на нас обоих, ее глаза сузились.