— Всегда помнить и никогда не забывать учителя, всегда хранить в сердце… — прохрипел чернокнижник, не в силах поднять взгляд на своего давнего наставника.
— «Проклятье, на нем роба магистра ордена Огня… Так вот в чем дело! Вот против кого я должен буду сражаться!» — мысли проносились в голове, наскакивая одна на другую.
По виску Даэмаса пробежала капля холодного пота.
— «Я знаю, зачем ты прибыл сюда, и не держу на тебя зла, дорогой мой ученик. Более того, я рад, что мой питомец, выпорхнув из гнезда, все-таки взлетел так высоко».
Эти слова слышал только чернокнижник. В них не было упрека или горечи. Только снова это тепло напомнило, совсем немного, то, что он получал еще совсем маленьким, когда друг его отца заботливо и терпеливо преподавал ему первые навыки в стихийной магии.
Чернокнижник неуклюже кланялся в ответ, стеклянными глазами глядя на четверых спутников архимага, что по очереди вставали из-за стола и свидетельствовали ему свое почтение… Будто его вырвали из этого, по мнению Даэмаса, весьма гнусного времени и водворили назад, туда, где был обязателен этикет и честь, не раздутые, но в пышности всегда ясные в своем назначении церемониалы. Туда, до проклятой небом и землей эпохи Сокрушения Идолов! В те времена его еще не было на свете, но в детстве он читал, и много читал, о тех счастливых днях, когда магия была уделом избранных, когда ее не опошляли прикосновением рук «ловцов удачи» и кинжалами наемных убийц, кандалами из сплавов против творения заклятий и кострами инквизиции.
В глубоком изумлении Даэмас повернулся, оглядывая залу, где шастали человекоящеры, подавая еду и питие… Где же его партия? Те, кого обещали в письмах хором и Окулюс Берс, и председатель совета шаргардской гильдии. Где они? Неужели будет нечто подобное той жалкой шайке, что пыталась изобразить нечто, что и язык не повернется назвать колдовством, за порогом заведения?!
Взгляд блуждал по зале, спотыкаясь на оборванцах с покусанными бродячими собаками деревянными палками и жезлами. Какой позор! И вот ЭТО посмело явиться за могуществом ордена Огня?! Счастье, что покойный архимагистр не видел всего этого сейчас. Последний из Xenos избавил старика от такой горькой доли, сбросив в ненасытное чрево вулкана Фойервельта.
— Мэтр, подходите. Мы давно ожидаем вас, — прошипел человекоящер, обернувшись от стола у камина, позвякивая цепями на шее, медальонами и фетишами у пояса.
Чернокнижнику ком подкатил к горлу.
— Что же вы, мэтр? — из-за широкой спины шамана поднялся статный ларонийский эльф, жестом приглашая садиться.
Даэмас облегченно вздохнул. Ларонийский колдун — уже не плохо и не так мерзко как казалось сначала.
— Вы Даэмас, я полагаю? — эльф склонился, — Моё имя Зойт, из дома Даэран. Рад приветствовать вас!
Сухое ларонийское приветствие скрасило этот, начавшийся, казалось, так скверно, вечер. Чернокнижник уселся за стол. Аппетита и след простыл, но подкрепиться нужно было обязательно.
Зойт, будто прочитав мысли Даэмаса, пододвинул тарелку на удивление приличного жаркого, сопроводив фразой:
— Ешьте, мэтр. Завтра силы вам очень понадобятся.
— Благодарю.
— Не стоит. Будет лучше, если вы составите мне компанию, и мы разопьем бутылочку замечательного сильванийского вина. Я сам выбирал. Не поверите, какие сорта иной раз находятся в подвалах этого всеми забытого уголка мира!
— Конечно-конечно… — отрешенно ответил Даэмас, подставляя глиняную кружку.
— Вот и славно, мэтр, — колдун успокоительно положил свою руку на запястье чернокнижника.
Наверняка этот ларониец был единственным из всех, кто понимал, что сейчас испытывал Даэмас. И как не привычно было по обыкновению здравому и холодному рассудку метаться в горниле воспоминаний и выбора: между долгом могущественного мага перед миром и почтением благодарного ученика перед наставником.
— Мы с ними обо всем договорились, — начал шаман человекоящер на чистом феларском, даже без акцента, — Приятно иметь дело с осколками былой эпохи. Все случится на закате завтрашнего дня. Не волнуйтесь, мэтр, вся эта шваль, что сейчас напивается по углам не будет с нами в одних рядах. Это я вам обещаю.
— А кто вы такой, чтобы мне это обещать? — довольно резко спросил Даэмас.
— Не судите по моему облачению, сударь, и не боритесь со своими эмоциями так яростно. Уже через край, поверьте мне. Я — высший патриарх от повелителя морей и духа глубин.
— Без его помощи нам не обойтись, — вставил Зойт, — Вы же знаете, что маги ордена Огня пользуются в бою только одной стихией, но владеют ей в совершенстве. А мы имеем честь завтра сражаться с лучшими из них. Вот, например, та пара, что рядом с архимагом, белокурые юноша и девушка. Это брат и сестра, по слухам, внебрачные дети самого Рейтца из Красных Башен. Очень сильные чародеи, жаль, что последние из боевых магов огня.
— А остальные двое? — поинтересовался Даэмас, стараясь вернуть свой разум обратно в привычное русло, ведь нужно было подготовиться, и хорошенько, к будущему сражению, коль скоро на шахматной доске этой партии за могущество все еще оставались столь весомые фигуры.
— Полуэльф и гном? О них нам известно мало, — Зойт промочил горло вином и продолжил, — Но оба явно повелители духов. Иначе, зачем бы им такое количество оберегов и парные жезлы для создания связующих заклятий?
— Вы присмотритесь к их жезлам, господа, — прервал шаман и тонко зашипел, явно пытаясь присвистнуть, — Это реликты эпох еще до Сокрушения Идолов. Заметьте, оба древка не соединены меж собой цепью или веревкой. Таких вещей больше не осталось. Творение чистой магии!
— И феларского краснодеревщика из сильванийского вяза, — усмехнулся чернокнижник, пригубив вина, — Отменно, мэтр Зойт! Но у моего языка совсем нет памяти…
— Не утруждайтесь, оно было разлито по бутылкам еще до вашего рождения.
— Итак, господа, каков наш план? — обозначил тему для будущего ментального обсуждения шаман и сжал в руках жемчужные четки.
— Я знаком с тактикой магов Огня, пусть и не так хорошо, но они консервативны и вряд ли что-то могло измениться, — начал Зойт, — Их пятеро, следовательно непосредственно в битве будет участвовать четное число, так как нужен один, кто будет поставлять Силу для остальных — источник. Четное число, естественно, создает самый устойчивый барьер против ментального контакта, следовательно, источник будет недосягаем для нас за «стеной» из таких магов.
— Нас только трое? — уточнил Даэмас.
— А вам нужно больше? — человекоящер выдал некое подобие улыбки, — Мы с вами атакуем, мэтр Даэран занимается защитой.
— Нас сотрут в порошок раньше, чем мы успеем приблизиться к стенам Красных Башен.
— Даэмас, вы забываете обо всем том сброде, что неуклюжей толпой ринется на штурм, едва небо окрасит в цвета ордена предзакатное зарево.
— Мэтр Зойт, вы слишком полагаетесь на всех этих оборванцев.
— Отнюдь, — вступился шаман, — Только в этой зале есть добрая дюжина тех, кто не дадут испепелить себя щелчком пальцев, а гостиных домов здесь около полудюжины. Итого получается неплохая армия.
— Не забывайте мудрость древних об армиях, пусть они все львы, но над ними нет даже барана, чтобы направлять. А против выступает, как раз, идеал представлений об армии: лев и, более того, во главе далеко не стада баранов.
— В любом случае, разрозненно или совместно, но они измотают магов огня, — ответил Зойт, — А когда весь этот сброд приблизится слишком близко к башням — источник закроет доступ в них полем. И еще, только представьте, сколько понадобится усилий от повелителей духов, чтобы сдержать такую ораву худо-бедно, но знающих свое дело маньяков?!
— Проклятье, в любом случае архимагу конец…
— Даэмас, черт вас возьми! Не вслух, прошу вас! — зашипел человекоящер.
— Простите меня, господа.
— Мы всё понимаем, — ответил Зойт, — Но грядущее неизбежно. Единственное, что вы можете сделать, это удалиться и не вмешиваться. Но не забывайте, что сброд может победить и тогда башни окажутся в руках черт знает кого! Мы должны выступить затем же, зачем готовы умереть эти пятеро — за честь самой Магии в это проклятое время!
— Умереть от руки ученика — почетно среди любого ордена магов, общины друидов или же секты чернокнижников. Это верх постижения и преемственности, — грустные слова человекоящера смогли положить конец сумбуру в голове Даэмаса.