Выбрать главу

   Старуха приняла кулек и с поразительной сноровкой удержала за рукав порывавшуюся тут же уйти женщину.

   - Подождите, голубушка. По уговору я вовсе не бесплатно беру у вас это дитя, - напомнила ведьма.

   - Мне все равно! - голос матери грозились, того и гляди, прорвать рыдания, - Он очень страдает. Лекарь сказал, что боль и жар отступят только в смертный час. Поэтому я принесла его вам, чтобы оборвать эти муки.

   - Вы храбрая. Ведь это, хоть и великодушный, но все же грех...

   - Всевышний оставил нашу деревню. Если таково было испытание, то я его не прошла.

   - И все же подождите здесь. За вами могли следить, поэтому я заверну деньги в эти пеленки, чтобы вы не вызвали подозрений по возвращении, - отрезала ведьма.

   Рыдания матери встретила захлопнувшаяся дверь.

   Старуха положила кулек на стол возле одинокой свечи. С осторожностью развернув, она начала деловито изучать маленького ребенка. Ножки и ручки слабенькие, сам весь синий... Не жилец для любой повитухи, а уж тем паче имперского эскулапа. Вся практика последних за прошедшие годы состояла в штопанье дыр, нанесенных мечом или копьем. Полевые госпиталя изрядно убавят деликатности любому, кто побывал в них хоть раз.

   - Боль и жар отступят только в смертный час, - проворчала ведьма приговор лекаря, - Много они смыслят в педиатрии!

   Крючковатые пальцы с ловкостью, которую нельзя было в них заподозрить с первого взгляда, забегали по точкам на маленьком тельце. Лоб, ключицы, живот, область диафрагмы...

   Старуха вздохнула.

   Сгибы рук и ног, пупок, ребра...

   Морщинистая длань легла на головку ребенка. Ведьма забормотала формулу.

   В это время по тропе, ведущей к мельнице, направлялась еще одна фигура. Путник спешил, но еще более прибавил шаг, когда заметил женщину, ожидавшую у двери. Когда его отделяли от цели всего с десяток ярдов, он остановился.

   Из-за мельницы вышли несколько мужчин. Один подошел к женщине, другие недвусмысленно нацелили на путника свои самострелы.

   - Стой там, где стоишь! - крикнул один.

   - Стою, - отозвался путник, незаметно положив руку на эфес шпаги под плащом.

   Были хорошо слышны женские сдавленные рыдания у двери и причитания безутешного отца.

   - Кто ты такой?!

   - Это не важно, - ответил путник, - Но не сбир и не паладин. Я вообще не из этих мест.

   Двое подошли ближе:

   - Скинь капюшон!

   Требование было выполнено.

   - Теперь шарф... - неуверенно пробормотал один из них, глядя в белесые глаза с кошачьими зрачками.

   И это требование было также выполнено.

   - Это ко мне, - объявила ведьма, еще только отворяя дверь, - Опустите оружие, господа бёзы*.

   Старуха передала кулек в руки женщине и дала знак темному эльфу приблизиться.

   Бёзы расступились, пропуская его к мельнице. После чего последовали за своим главарем, что вел под руки жену.

   - Зачем ты это сделала?! - прохрипел мужчина.

   - Он так страдал, я не могла больше этого выносить.

   - Но продавать ведьме нашего первенца...! - отец со злости сжал ткань свертка.

   - Вы же голодаете там, в лесах... Я не могу, потеряв сына, потерять еще и мужа! - женщина остановилась и толкнула кулек ему в грудь, - Возьми. Старуха обещала дать много золота. Купите продовольствие.

   - К черту... - начал было мужчина, но запнулся.

   Из кулька раздался громкий детский плач.

  

   - Жашка, что значит весь этот маскарад и раздача золота? - Карасу устало опустился на стул.

   - Я хотела просто купить умирающее чадо, чтобы полнее закончить трансформацию Гюрзы, - ответила демонесса, разминая плечи и утирая пот со лба, - А они мне тащат больных, конечно, но далеко не смертельно!

   Темный эльф фыркнул и откинул спавшие на лоб волосы:

   - Столько мороки.

   - Если бы могла, пошла бы врачевать. Но мои иллюзии бесполезны после того, как феларские маги изобрели свои кристаллы, считывающие ауру. Сбиры их тут пользуют в хвост и в гриву.