Зеленокожий отшатнулся, ослабив хватку. Он схватился за глаза и заревел от боли. Мощным толчком я отшвырнул его и рубанул глефой, целясь в живот. Клинок вошел глубоко между пластинами брони и разрезал орка до самого позвоночника. Я обхватил древко обеими руками и вырвал оружие. Тело монстра превратилось во влажную кучу разорванных мышц, крови и костей.
Я услышал шум за спиной и резко развернулся, приготовившись снова взмахнуть клинком.
Это был Джучи, окруженный грудами орочьих трупов. Он держал болтер, доспех покрывали пятна крови. За ним я увидел, как медленно оседает полуразрушенная стена, охваченная огнем. Мои братья были повсюду: атаковали, преследовали, убивали, разрывали, подобно мстительным призракам посреди многочисленной орды.
— Отличная охота, мой хан! — отметил Джучи, искренне рассмеявшись.
Я разделил его радость, чувствуя, как открылись порезы на лице.
— И она еще не закончена! — выкрикнул я, стряхивая кровь с клинка и повернувшись, чтобы разыскать новую добычу. Над головой пронеслись гравициклы, управляемые гикающими и кричащими всадниками.
Под их скользящими тенями мы вернулись в бой.
С разрушением стен битва в ущелье не стихла. Еще больше баррикад перегораживали извилистые теснины, блокируя пути, ведущие внутрь Дробилки. Зеленокожие окопались везде, где только могли. Они хлынули из своих убежищ, бросаясь на нас толпами, пробираясь по каменистому дну ущелья и торопясь пустить нам кровь. Мы прорубали путь через длинные дефиле, втянувшись в жестокую свалку и атакуемые со всех сторон.
Многие мои братья оставались в седле, проносясь вдоль и поперек по длинному ущелью и уничтожая вражеские огневые позиции на скорости, недоступной защитникам. Остальные, как и я, наступали в пешем строю, стремясь поскорее сцепиться с зеленокожими.
Сблизившись с нашей добычей, мы почувствовали смрад ее крови и пота, услышали прерывистый рев и ощутили, как дрожит земля от топота множества ног. Даже убивая их, мы наслаждались их мастерством и свирепой отвагой, осознавая, каких превосходных существ истребляли.
Джучи был прав. Со смертью последнего зеленокожего день станет унылым.
Единственное, что меня беспокоило — это медленное продвижение Торгуна. Мы наступали без остановки, прорывались все дальше в ущелье, сжигали каждую попадавшуюся на пути баррикаду, убивали всех на своем пути. Я рассчитывал, что братство Торгуна будет следовать сразу за нами. Нам бы пригодилась поддержка их отделений тяжелого вооружения.
Мое братство начало отрываться от них. Им следовало быть быстрее.
После того, как мы прорвались к первой развилке в извилистом ущелье, я покинул поле боя, позволив своим воинам сражаться самостоятельно.
— Брат мой! — выкрикнул я по вокс-каналу, который выделил вместе с Торгуном для личных переговоров. — Что тебя задерживает? Ты заснул? Мы обратили их в бегство!
Я хотел, чтобы мои слова были понятными, как и всегда посреди битвы. Вероятно, я даже немного рассмеялся.
Ответ Торгуна поразил меня.
— Что ты делаешь? — ответил он. Даже по радиосвязи я расслышал гнев в его голосе. — Закрепись на своей позиции, капитан. Вы растягиваетесь. Я не буду поддерживать такой темп. Мы не зачистили точки входа.
Я огляделся. Битва была хаотичной и неконтролируемой, какими и бывают всегда сражения. Орда орков накатывалась по дну долины, огромная и беспорядочная. Она встретилась с тонкой линией Белых Шрамов и с яростью набросилась на них. Мы уже замедлились. А нам следовало быстро опрокинуть их, обрушиться, прежде чем они наберут темп, отбрасывать снова и снова.
Задача была важной и не терпела отлагательств. Каган будет быстро наступать к центру Дробилки. Другие братства будут спешить, чтобы соединиться с ним. Я боялся отстать.
— Мы наступаем, — сказал я, сообщая об этом, как о свершившемся факте, и больше не улыбаясь. — Мы одолеваем их и не должны останавливаться.
— Вам не одолеть их. Удерживайте позицию. Ты слышишь меня? Удерживай свою позицию.
Командный тон поразил меня. Какой-то миг я старался подобрать слова.
— Мы наступаем, — повторил я.
Выбора не было. Он должен понять этого.
Торгун не ответил. Я услышал его ругательства и едва разобрал приглушенный треск рвущихся вдалеке боеприпасов.
Затем он отключил связь.
Джучи, который сражался поблизости, с насмешливым видом подошел ко мне.
— Проблемы, мой хан? — спросил он.
Я не сразу ответил, так как был обеспокоен, и задумался над тем, чтобы приказать своим воинам отступить, закрепиться на позиции и подождать подхода терранцев. Это сохранило бы согласие между нами, которое я не хотел разрушать.