Рядом с ними суетились десятки ферроворов, но ни один из них не смотрел в их направлении благодаря Велунду, поработавшему над энергетическим излучением их существа. Патрули смертных и бронетехника старались обходить созданий десятой дорогой, ведь ферроворы были непредсказуемыми, и могли обратить свой голод в равной степени на врагов и союзников. Оно знало безопасные пути мимо разрывных мин, через слепые пятна датчиков движения и обладало достаточной маневренностью, чтобы продвигаться по полям лазерных ловушек.
За ретрансляционными башнями раскинулось огражденное стеной сердце кузницы-храма, угловатое нагромождение кубов, пирамид и сфер. Странные символы и непонятные уравнения были начертаны на сводчатых потолках мазями из крови и масел, священная архитектура Омниссии, оскверненная неэвклидовой геометрией и извращающей эшеровской алгеброй.
Ферровор притаился позади них, его механическое рычание утопало в резонирующем басовитом гудении башен, возле которых они прятались. По меньшей мере пятьдесят таких же созданий бродили по неровной пустоши, оставшейся на месте уничтоженных заводов вокруг храма. Они двигались пересекающими патрульными кругами вместе с несколькими сотнями вооруженных солдат с модифицированным ауспик-снаряжением скитариев.
— Защитные башни, пикт-сканеры, сенсоры движения, участки изменяющегося давления и накладывающиеся линии огня. И только один вход, — сказал Шарроукин, отмечая одно средство обороны за другим. Он лежал в тени, пристально вглядываясь в затемненные магнокуляры. — Судя по защите этого места, наши источники оказались правы. Криптос здесь.
— И ты знаешь способ, как нам обойти все это? — спросил Велунд, сидевший за огромной изолирующей тарелкой из керамита, которая свалилась с разрушенной башни.
Он прижал болтер к плечу, хотя ствол и прицел были сняты.
— Думаешь, сможешь перестрелять пятьдесят ферроворов? — поинтересовался Шарроукин.
— Нет, но будь у нас рота Железных Рук, мы бы пробились внутрь.
— Чтобы достать необходимое, мы не должны пользоваться таранами и другим оружием. Если пойдем напролом, Криптосу тут же вышибут мозги.
— Так как ты думаешь войти?
— Мы не войдем, — сказал Шарроукин. — Необнаруженным туда проникнуть невозможно.
— Значит, все это задание было пустой тратой времени? — прошипел Велунд. — Я-то думал, Гвардия Ворона знает толк в таких делах; скрытное проникновение и обход вражеской обороны.
— Так и есть, но иногда пробраться внутрь бывает просто невозможно. Иногда оборона настолько плотная, что мимо нее не пройдешь, какие бы ухищрения ты не использовал.
— И что это значит?
— А то, что раз мы не можем проникнуть внутрь, мы заставим врага вывести Криптоса наружу.
Несмотря на разрушения вокруг храма, оказалось довольно просто отыскать открытый инфожелоб, соединявший храм с планетарной сетью. Большая часть проводов была повреждена или расплавлена, но несколько пучков матовых кабелей уцелели, и именно над ними сейчас трудился Велунд. Из его покрытой отверстиями перчатки вылезали многочисленные зажимы для электропроводки и щелкающие устройства, но даже крошечные искорки, прыгавшие между инструментами, заставляли Шарроукина нервно озираться.
— Они ведь не засекут нас?
— Только если будешь меня отвлекать, — ответил Велунд, подсоединив кабель из мотка проводов к громоздкому устройству на поясе. Шифровочная машинка Механикум зажужжала, принявшись пережевывать шифрование высокого уровня прикосновением достаточно легким, чтобы избежать обнаружения.
— Я внутри, — сказал Велунд, когда из шифровочного устройства зашипел кодированный бинарный шифр. — Ноосферная внутренняя связь высокого уровня. Только лучшее для Криптоса…
— Полегче, — заметил Шарроукин. — Если предатели хотя бы подумают, что мы здесь, миссия провалена.
— То, что я из Железных Рук, еще не значит, что я не могу действовать тонко, когда этого требуют обстоятельства, Никона, — произнес Велунд, нарочно назвав его по имени. — Я обучался на Марсе и знаком с инновациями адепта Зета в ноосферной сети.