На моем горле сомкнулись жесткие когти и хриплый голос с насмешкой потребовал, не давая Тейену завершить смертоносный удар:
- Бросай, скейти, мальчик. Если, конечно, не хочешь чтобы я оторвал хорошенькую головку твоей невесте...
Тейен обернулся и побледнел. Ужас охватил меня противной дрожью:
- Нет! Они все равно убьют меня! Не смей..., - когти сильно сдавили мое горло и я захрипела.
Тейен отбросил скейти. Его взгляд был полон боли, смирения и укора. Все дальнейшее навсегда запечатлелось в моей памяти. Вот раненый алкой встает. Отряхивается. Подходит к Тейену со спины... Кровь на мне... Кровь на ужасной, оскаленной морде... Оторванная голова, остановившаяся у моих ног... Довольный смех удерживающего меня алкоя... Мой крик... боль... страх... паника... Я бегу не разбирая дороги, не понимая куда бегу и зачем... Сзади шумное дыхание, иногда смешки... Они играли со мной. Догоняли, перекидывали друг другу как игрушку и отпускали, чтобы вновь насладиться погоней... Живое человеческое лицо на мгновение встало перед глазами. Меня втолкнули в собственную комнату. За захлопнувшейся дверью раздался короткий вскрик нашей старенькой кухарки. Сквозь туман паники молнией вспыхнуло воспоминание об амулете. Бросок к шкатулке... дверь слетает с петель... сжимаю в ладошке маленький кулончик... в зеркале отражается окровавленный оскал... холодный вихрь и жесткий удар о землю.
Просыпалась я медленно. Сначала тихим, бессмысленным шумом накатили звуки. Потом проявилась комната, слегка плывущая в размытом свете. Где-то совсем близко раздался тихий голос:
- Гайя?
Поворачиваю голову и встречаюсь глазами с мамой. Несколько долгих мгновений смотрю на нее. Воспоминания накатывают волной. Я закрываю глаза. Горючие слезы бегут по щекам. Боль утраты ничто по сравнению с чувством вины. Передо мной как живой встает Тейен и его последний взгляд. Я отворачиваюсь от матери в другую сторону и, скрутившись калачиком, реву не в силах сдержаться. Виновна. Виновна во всем. В том, что жила с приемными родителями. Если бы не я, они были бы живы. Виновна в том, что забыла амулет. Мы бы вообще не поехали в наш дом. Виновна в том, что теряла время в галерее. Виновна в том, что не побежала за амулетом. Знаю точно: я смогла бы добраться до комнаты, телепортироваться к отцу и вызвать подмогу. Дура! Набитая дура! Он был бы жив! Тейен - мастер скейти. Недавно получил черный дан. Он бы продержался. Я уверена. И старенькая Телания... Почему я поддалась панике? Почему не корректировала свой путь в сторону комнаты с амулетом? Почему?? Почему?!!! Они все мертвы. Из-за меня. Двое косвенно. Вина за других двоих полностью на мне... Тейен... Лучше бы ты был жив. Не я. Я не заслуживаю твоей жертвы. Я не сделала ничего чтобы помочь тебе. Ничего! Любимый...
Рыдания перерастают в сиплый вой. Мама пытается меня коснуться, но я уворачиваюсь. Я не достойна ее любви. Не достойна ничьей заботы. Не достойна уважения...
Дверь с шумом распахивается. Алкойский запах. Я слетаю с кровати и забиваюсь в угол. Липкий страх заполоняет сознание и я ору пока в комнате не остается только моя мать. Она пытается меня гладить, что-то говорит... Я не слышу ее и в какой-то миг отключаюсь.
Дни побежали чередой, почти не касаясь сознания. Да, я ела, то что давали, спала. Плакала, смотрела в холодный осенний пейзаж за окном и теряла всякую связь с действительностью при малейшем намеке на алкойский аромат. Жизнь потеряла краски. Я не видела смысла в ней. И в первую очередь не видела смысла в себе...
Не знаю сколько прошло времени. Только в один из дней все изменилось. Мне приснился сон. В нем я не чувствовала боли. Не чувствовала вины. Смогла подняться с кровати и выйти в соседнюю комнату. В кресле, в неудобной позе дремала мама. Ее золотистые, прекрасные волосы обогатились несколькими седыми прядями. Лицо осунувшееся, бледное. Кажется она похудела. Мятая, несвежая одежда. А еще мама вздрагивала во сне и порой тихо шептала:
- Гайя, девочка моя...
Я подошла к матери и попыталась погладить ее по голове. Рука легко прошла насквозь. Страха как и других чувств, не было. Мне захотелось выйти из дома. Неведомая сила протащила меня словно пушинку через двери. Солнце ласково освещало зеленую траву и золотистые ветви деревьев. Тихое спокойствие мягко накатило на меня, словно смывая застаревшую грязь. Недалеко слышался чей-то тихий разговор. Подошла ближе:
- ... Сколько еще Гай будет себя мучить? Ясно же девчонка не в себе. Орать при виде собственного отца...