- Отправить бы ее к отшельникам. Там ей самое место...
Папа? Я кричала, когда приходил папа? Желание его увидеть становится непреодолимым. И вновь неведомая сила перемещает меня. Оказываюсь за спиной у отца. Он стоит у небольшой заводи, опершись рукой о ствол дерева, и смотрит на воду.
Касаюсь папиных плеч и обхожу его по кругу. От папиного взгляда стынет кровь. Что же я делаю? Что же я делала все это время?
Просыпаюсь в своей комнате. Некоторое время лежу и смотрю в пололок. Из приоткрытого окна раздается тихий шелест ветра и стрекотание насекомых. Встаю с кровати. Меня немного шатает. Взгляд натыкается на зеркало. Первое время я не могу понять, что же вижу перед собой. Серое лицо. Обвисшие волосы. Потухший, потерянный взгляд. Подхожу ближе. Худая штахетина. Смотреть неприятно. Противно. Но я заставляю себя не отрывать взгляд, ведь впервые за долгое время чувствую что-то кроме вины, боли и страха. Открываю дверь в соседнюю комнату. Кажется, в реальности я делаю это впервые. Как и в моем сне вижу маму. Опускаюсь перед ней на колени и касаюсь дрожащей рукой ее ладоней. Она резко просыпается. Натыкается взором на меня и ...
Мне настолько стыдно, что я зарываюсь носом в ее колени и сипло шепчу:
- Прости меня, мама, - тону в широко открытых, удивленных глазах - Я больше не буду. Обещаю.
Мама недоуменно смотрит на меня:
- Что не будешь?
- Мучить вас с папой.
Очевидно мама понимает меня совершенно не правильно, потому как ее глаза вспыхивают недовольством:
- Гайя, ты..
- Я хочу помыться и переодеться. И поесть. А еще поговорить с папой.
- А ты не ...
- Я попробую справиться с собой.
К маме возвращается былая уверенность.
- Хорошо.
Она помогает мне подняться.
- Где ты хочешь подождать: в своей комнате или ...?
- Или. Не хочу быть в доме сейчас. Надоело.
Мама полностью преображается. Ее глаза наполняются радостным светом.
- Я отведу тебя на веранду позади дома. Там очень хорошо.
Я киваю головой.
На веранде и вправду чудесно. Я наслаждаюсь каждым мгновением. Запахи, звуки, солнечный свет - все это оглушает меня. И раскрашивает снова мой мир. Пусть не так ярко как раньше. Но именно сейчас я как никогда остро ощущаю: я жива! Жива и рада этому. Несмотря ни на что.
Когда я вернулась в свою комнату, меня уже ждала наполненная ванна. На мгновение замерла, будучи не в силах пошевелиться: по комнате витал легкий алкойский запах. Широко распахнутое окно помогало не сильно.
Мама с волнением посмотрела на меня. Ужас и паника царапались, бились, рвались на свободу. Я представляла, что закрываю их в глубоком погребе, засыпаю землей придавливаю камнем. Цепляюсь за свой разум. В голове прокручиваю одни и те же фразы:"Мама не могла принести воды сама. Ей помогали. Меня охраняет отец. И его алкои. Они не опасны. Не опасны. Они меня защитят". И паника отступила. Страх не ушел. Нет. Он тлел. Зудел под кожей и рвался на свободу. Я заставила себя сделать необходимые шаги, раздеться, залезть в ванну, искупаться. При этом жестко гасила малейшие попытки страха разрастись. Долго терла свою кожу, медленно мыла голову и глубоко дышала впитывая остатки пугающего аромата. А еще вспоминала взгляд своего отца у озера. Откуда-то знаю, это не был сон. Отец не заслуживает моего страха. Я не имею права испытывать это чувство по отношению к папе.
Всегда аккуратно расчесывала свои волосы. Сегодня же на расческе оставила приличный клок. Слишком уж я нервничала: настраивалась на разговор и давила панику. Приучала себя к мысли, что придется ощутить сильный алкойский запах и не кричать, не убегать. Нельзя опять делать отцу больно. Я должна справиться с собой. Я справлюсь. Иначе просто нельзя.
Похоже, моя мама обладает безупречным чувством стиля и знает мои вкусы. А вот с размерами не угадала... Вещи подошли бы идеально, если бы я их одела, скажем, месяца два назад. Теперь же они почти все были безнадежно велики и болтались на мне как на вешалке. С большим трудом удалось найти сарафан, который более менее мне подходил.
Перед выходом еще раз окинула себя быстрым взором. Подсохшие волосы рассыпались по плечам слегка завивающимися кудрями. Кожа порозовела и я уже не походила на ожившего покойника.
Некоторое время стояла перед дверью своей комнаты. Собирала силы. Собирала, собирала... и разозлилась на себя. Сколько можно! Решительно открыла дверь и двинулась на едва уловимый запах. С каждым шагом он усиливался. Начал расти и мой страх. Иногда я останавливалась и глубоко дышала, снова беря свои метания по контроль. Перед дверью, за которой раздавался негромкий разговор, я простояла достаточно долгое время. Сложно было до слез. Желание сбежать сбивало дыхание, гнало прочь. Но я стояла. В какой-то миг поняла: стоять можно бесконечно - это не решит моей проблемы. Открыла дверь и вошла в комнату. Там был не только отец: еще двое алкоев и мама. Все они смотрели на меня. Ужас накрыл с головой. Но я не закричала. Лишь прикрыла глаза и сжала кулаки. Внутри же я орала на себя и обзывала последними словами. Когда, наконец, паника отступила, вновь открыла глаза. Напряженная мама. Полные муки глаза отца. И презрительные усмешки других алкоев. Последние обожгли не хуже огненной плети.
- Папа мне нужно с тобой поговорить. Наедине.
Неужели это мой жалкий, перепуганный голос?
- Хорошо, Гайя, - отец с обреченным видом кивнул двум другим алкоям.
Я отступила в сторону, освобождая проход. Когда алкои проходили мимо меня, вновь прикрыла глаза, едва сдерживая страх. Перед уходом матери ощутила ее легкое, ободряющее касание к моей руке.
Смотрю на отца и вижу обреченность, вину, смирение. Что я сделала со своим сильным отцом? Хочется дать себе оплеуху.
- Прости меня, папа.
Он дернулся, но остался на месте.
- Я, виновата. Сильно. Перед тобой. Перед мамой.
- Ты...
- Мне стыдно за свой страх. Я обещаю тебе, что сделаю все. Все, только бы страх ушел.
Он сделал шаг навстречу и остановился, увидев как я сжалась.
- Прости, еще раз. Это пройдет. Я постараюсь. Обещаю.
Отец расслабился и с надеждой посмотрел на меня:
- Я тебе верю.
- Я очень глупо себя вела.
- Ты не виновата!
- Виновата, отец! Сильно. Из-за моей глупости погибли Тейен и Телания. Моя глупость, страх и паника привели к их смерти!
- ???
От слабости меня слегка покачивало, поэтому я села прямо на пол и облокотилась спиной на стену. Можно было скрыть, не рассказывать, но я не смогла. Рассказала все без утайки. Глупо себя выгораживать. Мой отец заслуживает правды. Он должен знать, что в случившемся нет его вины. А есть только моя.
В конце своего рассказа, пристально посмотрела в глаза папы и прямо спросила:
- Все еще думаешь, что я не виновата?
Отец покачал головой и тихо сказал:
- Это твои ошибки. Твои уроки. Надеюсь, ты сможешь их усвоить.
Кривая усмешка сама набежала на мои губы. Одинокая слеза скатилась по щеке. Со злостью стерла ее.
- И я надеюсь, что из-за меня больше никто не пострадает.
Папа помолчал некоторое время, а потом тихо признался:
- Я боялся нашего разговора. Думал ты попросишь не приходить к тебе больше...
- Что?, - от шока у меня перехватило дыхание, - Я бы не смогла так поступить. Мои страхи - это мои проблемы, папа. И я с ними справлюсь. Обязательно.
- Я как-то могу тебе помочь?
- Приходи почаще.
Теперь уже шокирован был мой отец.
- И еще... Я тут подумала, что слишком мало знаю об алкоях. Думаю знания помогут мне справиться со страхом. Ты когда-то упоминал, что можешь дать мне книги о вашей рассе. Я бы очень хотела их почитать...
- Хорошо, малышка.
Нерешительно встала и потянулась к двери.
- Пожалуй, пойду-ка я баиньки.
- Постой.
Обернулась и задохнулась от любви и нежности, сквозившей во взгляде отца:
- Я люблю тебя, Гайя. Ты достойна этого. Что бы ты там себе не думала.
- Спасибо, папа. Я тебя тоже люблю, - несколько коротких мгновений мы пристально смотрели друг другу в глаза. - Спокойной ночи, папа...
- Спокойной ночи, родная...