— Я не буду, — надула губы храмовница и сложила руки на груди.
— Ну, не хошь, значит, не буду за колечко ноздре тянуть, как упрямого телёнка, — развела руками мечница, а потом снова спохватилась, ткнув пальцем в сторону храмовницы. Прямо любо-дорого смотреть за их перепалками! Они настолько разные и при этом так хорошо дополняют друг друга, что невозможно сдержать улыбку.
— А хошь ставку на смерть поставить? — продолжила Урсула.
Катарина нахмурилась, зато я влез в этот диалог, в очередной раз не поняв прикола.
— Ставка на смерть?
Урсула игриво сделала губы бантиком, чувствуя, что зацепила собеседника интересной темой, и можно дальше травить байки.
— Да-а-а, — протянула она шёпотом. — Ставка на смерть. Знашь, юн спадин, приходишь в торговый дом, где делают ставки, и говоришь: «Ставлю на свою смерть. Коль сдохну, прошу отдать выигрыш доверенному человеку, коли придёт». Я перед каждой войной на себя ставила, а в грамоте своего муженька указывала. Но для солдатки выигрыш небольшой, ставочницы много шансов не дают, а вот купчихам, кады ставят, что не вернутся с проверенного пути, много потом отзвякивают. Солдатки у костра шептали, что у Линды мамка выиграла аж десять тыщ золотом. А ещё поговаривают, будто бы она потому и сбежала с нами, что кубышка в руках у сироты слишком жжёт душу всяким ночным пройдохам. А тёмные духи только и ждут, чтоб подтолкнуть человека в лапы жадности. Но, как бы то ни было, к знатной графине прибиться не самая плохая затея, ежели частью золота поделиться за приют и молчание. Но если байка правдива, то где Линда столько денег спрятала, никто не ведает. А сама молчит. Её уже и подпаивать пытались, а всё одно молчит.
Я поглядел в сторону оруженоски юной графини. Неужели Ребекка всё знала и потому приютила девчушку, несмотря на то, что та мало что умела в военном деле? Но рыцарша весьма умна, должно быть, ещё что-то, одной лишь жалости мало.
— Юрий, — позвала меня Катарина, тоже некоторое время глядевшая в сторону Клэр и пухленькой Линды, — а какие твои намерения в делах в Коруне?
Прежде чем ответить, я пожал плечами.
— Сначала надо найти своих братьев, которые имеют миссию в столице, отдать донесения, получить распоряжения от старших, да и Лукреция очень наставила посетить контору Магистрата, чтоб получить разрешение на обучение колдовству и сделать взнос в гильдию. Если не получу грамоту, могут и язык вырвать, как Марте, если вообще руки не отрубят в придачу к голове. Тётя Урсула, какие ещё казни в королевстве практикуют?
— Да разные, — ухмыльнулась мечница и начала перечислять, закатив глаза: — Тебе могут стручок медленно сшоркивать наждачным камнем, могут крутить его раскалёнными щипцами. А ещё…
— Хватит! — буркнула Катарина. — Урсула, я поняла уже, что тебе очень хочется в бордель. Из тебя это лезет, как кислое тесто из горшка.
— Я, между прочим, мужня́тая, — кокетливо поправив подол гамбезона, парировала мечница, отчего нас с храмовницей пробило на смех. Вот что-что, а это нашу спутницу никак не сдерживало. Помнится, она менестреля в таверне зажала в угол безо всяких моральных терзаний. А тем временем Урсула вытянула палец вверх и громко выкрикнула: — Истинно говорю! — А потом шёпотом добавила: — Дочку бы куда отправить на это время, а то до корней ухи отгрызёт, мол, мама, а как же папа?
Мы снова засмеялись, а позади нас раздался недовольный голос Лукреции. Обернувшись, увидел, что быстро волшебница шла в нашу сторону, нервно размахивая своей записной книжкой.
— Срочно надо в Магистрат. Куплю свиток с заклинанием против блох, вшей и клопов. Жуть как боюсь эту гадость.
Магесса тряхнула головой, издав тихое «бр-р-р».
— Свиток? — переспросил я. — А как он действует? Надо произнести волшебное слово, и возникнут чары?
Настала очередь Лукреции нахмуриться в недоумении.
— Нет! — огрызнулась она через пару секунд. — Свиток — это чертёж заклинания, и я буду создавать чары и привязывать их к зачарунькам. Наделаю сто штук и прицеплю ко всем местам.
— Это, Ваше Магичество, — вкрадчиво задала вопрос Урсула, — а зачаруньку от вшей на лохматке тоже сделаете?
Лукрецию снова передёрнуло. Наверное, она и не думала о подобном, но радужное неведение разбилось о житейскую пошлость наёмницы.
— И этих тоже надо, — пробурчала волшебница, — тоже сто штук, а то вдруг они по траве ко мне перелезут.
— Они по траве не лазиют, — состроив ангельское выражение лица, произнесла Урсула, поправив магессу. — Они по другому стебельку перебираются.