* * *
Утро встретило дементэ сыростью травы, в которой она уснула от усталости, и криками маленьких сушёных человечков. Потеряйцы суетились, словно саранча, сожравшая целое поле и готовая двинуться дальше — собирать и воровать всё на своём пути.
Сектантка обхватила себя руками и зябко повела плечами. У нежити одеяла нет, а если бы и было, то не допросишься. А утро на редкость прохладное. Такое только ранней зимой бывает. Хорошо, что поднимающаяся над горизонтом Небесная Пара вскоре согреет воздух и разгонит туман.
Женщина медленно спустилась к реке, несколько раз набрала в сложенные ладони пахнущей водорослями и рыбой воды и умыла лицо, а после сделала глоток, поморщилась и поглядела на едва заметные острова. Нет, самих их не видно, но вот кроны деревьев поднимались над молочным маревом, и по верхушкам зелёных великанов, самих похожих на острова в белой каше, угадывалось, что где-то там и спрятана обитель Изахеллы. Но как до неё добраться, непонятно. Мало что известно о страже проклятого места, и мало кто возвращался оттуда. Те же, к кому небожители были милостивы, твердили только о бесконечных ужасах.
Дементэ выпрямилась и осторожно, чтоб не соскользнуть в воду по скользкому илистому берегу, отошла к толстой иве, склонившей к водному зеркалу свои ветви, похожие на космы нечёсаной болотной девки. Под деревом лежал нехитрый скарб сектантки, к которому уже подбирались, как обезьяны к корзине фруктов, потеряйцы.
— Кыш! — заорала женщина и начала размахивать руками.
Нежить заголосила и бросилась врассыпную, а дементэ подхватила мешок с вещами и сухарями и закричала, не зная, к кому обращаться:
— Где ваш главный?! Где самый хитрый и умный?!
Нежить гоготала, не обращая внимания на женщину.
— Главный! — заорала сектантка, предварительно набрав побольше воздуха в грудь.
— Они уже и забыли, зачем здесь, — раздался у неё за спиной слащавый юношеский голос. — Легче заставить что-то вспомнить больную рассудком старуху, чем потеряйцев.
Дементэ быстро обернулась и уставилась на юнца в красных, как кровь, одеждах. И только пылающие зловещими углями глаза выдавали в нём нечеловеческую природу.
— Мы знакомы? — тихо спросила женщина.
Дух снисходительно улыбнулся и покачал головой.
— Нет, но я рад познакомиться.
Мёд лился с уст этого юнца, но женщина нутром чувствовала, что верить гостю нельзя. Сладок мёд только из рук доброго отца, родной матери или любящего мужа. Принимая у других, надо помнить, что придётся платить. И плата порой непомерна.
— Что тебе надо, о, светлейший? — чуть склонив голову и наблюдая за гостем, как осторожный дикий зверь, спросила женщина.
Юноша улыбнулся ещё сильнее.
— Светлейший, — протянул он, будто пробуя слово на вкус, — давно меня так не называли, и, скорее всего, больше не назовут.
Юноша сделал шаг к дементэ и поднял на уровень груди сжатую в пальцах медную вещицу, похожую на старую монету. Юнец повернул вещь так, чтоб сектантка могла получше рассмотреть, и заговорил:
— Пришлые. Они отняли у тебя самое ценное в жизни. А ещё нанесли мне сильное оскорбление, и я хочу предложить тебе сделку: помогу добраться до тронной усыпальницы, а ты положишь к её ногам вот эту печать. Мы не просто заставим её обрушить на пришлых сильнейшее из проклятий, но и подчиним нашей воле.
— Нашей? А почему ты сам не сделаешь это? Хочешь разгрести костёр чужими руками?
Юноша несколько мгновений глядел на женщину и только потом кивнул.
— Но ведь если получится, ты добьёшься своего. Мы оба добьёмся.
Дементэ опустила голову и посмотрела на мешок, который прижимала к себе, словно тот мог спасти и от недруга, и от холода. Она ничего не теряла, и даже смерть ей не страшна. А шансы победить вдвоём возрастут.
— Я согласна.
Женщина взяла печать и сунула за пазуху, где был подвешенный на шею кошелёк.
— Да будет так, — произнёс юнец и оскалился.
Черты его лица и тела потекли, словно тающий воск. Кожа лопнула, обнажив чёрные, словно обугленные, а после просмолённые кости и густую жижу, похожую на кипящий вишнёвый джем. Раны вспенились. Из лопнувших пузырей вырвался чёрный дым, а сами раны вспыхнули багряным пламенем.
Но на этом дело не закончилось. Юноша сгорбился, увеличиваясь в размерах. Лицо вытянулось в щучью морду с острыми зубами. Вдоль спины вырос большой, пылающий огнём плавник. На брюхе выросли десятки маленьких ручонок, какие бывают под хвостом речного рака. Он и сам обзавёлся хвостом: длинным, тонким, с щучьим плавником на конце. Довершали облик белые, как у варёной рыбы глаза.