— Не уйду! Ибо в наш мир вторглись пришлые! Они грозят погибелью всем нам! Я прошу, нет, я требую, чтобы ты спустила с цепи те самые тысячи демонов, чтоб были тебе подвластны, и уничтожила пришлых.
— Одумайся! — истерично завопила за спиной Светлейшая.
— Не одумаюсь! — быстро обернувшись к бывшей покровительнице, прокричала сектантка. — Это они во всем виноваты! Они убили сестёр!
Дементэ снова повернулась к королеве и подняла над головой печать.
— Я требую, чтобы ты уничтожила всех пришлых. Или открыла секрет, как их уничтожить.
— Нет, — вдруг тихо ответила Изохелла и обошла свой трон, встав перед ним.
— Что? — переспросила дементэ и сделала шаг навстречу проклятой королеве. — Но почему?! — Сорвалась она на крик.
— Ты не знаешь, чего просишь, — устало ответил призрак. — Лучше попроси у меня золота, здоровья, любви. Послушай свою наставницу.
— Она мне больше не наставница! И я требую! Иначе я брошу эту печать! Силы твои падут!
— Ну и пусть. Зато я буду свободна. Я устала от тысячи лет заточения. А в бездне нет времени. Лишь пустота и тишина. Ступай, пока я не позвала стражу.
— Нет! Я не уйду! — завопила сектантка. — Есть же пророчество, что нерождённые под светом Небесной Пары принесут войну этом мир. Ты должна! Ты обязана их остановить! И начали они с моих сестёр!
— Я никому ничего не обязана, — спокойно ответила Изахелла, а потом вздохнула, медленно опустилась на ступени у своего трона и посмотрела куда-то за спину названной гостьи.
Дементэ обернулась. У входа тронный зал стоял мокрый халумари, держа в руках свой карманный пистоль. Он часто дышал, словно очень торопился и чуть не выбился из сил, и переводил взгляд то на королеву, то на сектантку, то на Светлейшую.
— Послушай, дитя, — с протяжным вздохом промолвила Изахелла. — Если ты захочешь убить пришлых, то умрут все люди этого мира. И те, что родились под светом Небесной Пары, и те, что лишь недавно вступили под ее длань.
— Но почему? — с отчаянием протянула дементэ и сделала ещё один шаг к мёртвой королеве.
— Да потому что давние-давние праматери и праотцы тех, кто рождён под светом Небесной Пары, сами когда-то были пришлыми. Несколько тысяч лет назад треснуло мироздание. Спасающиеся от разных смертей люди хлынули из других миров в наш мир, принося с собой только детей на руках, скот и самые ценные вещи. И так было не один раз. Первыми были нобийцы, перебив и съев прежний народ — потеряйцев. Да, только потеряйцы, потерявшее свой мир, всегда жили здесь. Потом нобийцев потеснили атланты, но сами не смогли удержаться. Народы приходили и приходили, перемешиваясь, как глина под руками гончара. Каждое вторжение оборачивалось большой кровью, и пришлые, которые не могли никуда уйти и не хотели умирать, оседали и принимали свет Небесной Пары, — Изахелла снисходительно взмахнула рукой. — Ступай. Твоё пророчество уже давным-давно сбылось.
— Но… — протянула женщина, уронив руки и опустив голову, — как Шана и Сол это допустили?
— А что они ещё могли сделать? Они были тогда младшими богами рассвета и заката, а бог потеряйцев, обезумевший от крови, тянул весь мир в Бездну. Шана и Сол объединились с богами пришлых, да не только люди прошли через грань миров.
— Обезумевший, как Инфант, кровавого озера, — пробормотал за спиной сектантки халумари.
Королева приподняла бровь и глянула на мужчину.
— Я думала, это случится немного раньше, а вон оно как получилось. Но в любом случае была война богов, и Владыку низвергли в пустоту, где нет даже времени, а искусство воскрешения мёртвых под запретом. Ступай, дитя, ты зря пришла ко мне.
Дементэ медленно опустилась на ступени и зарыдала, а когда ощутила на своих плечах ладони Светлейшей, подняла покрасневшие и полные слёз глаза.
— Я просто хотела… Я просто думала, что сделаю, как лучше, — залепетала женщина.
Покровительница мягко улыбнулась.
— Я больше тебя не брошу.
— Но мне больше некуда идти, — протянула навзрыд дементэ, а потом увидела, как рядом с ней на пыльные ступени опустился халумари. Он отложил в сторону свой пистоль и протянул женщине руку:
— У нас есть врачеватели душ. Они помогут тебе забыть прошлое. Помогут перестать чувствовать боль.
Женщина долго глядела на протянутую руку. В ней была уже не только боль, но и пустота от осознания бессмысленно пройденного пути и обречённости.
Арселия — вот её имя, которого давно уже ни кто не произносил. Вот ее настоящее имя.
Женщина медленно закрыла глаза, так же медленно кивнула и опустила свою руку на ладонь пришлого.