Мы оглянулись. Из палатки выскочила пухленькая оруженоска, неся большое и дорогущее, по местным меркам, зеркало размером с поднос. Обычной крестьянке такое не по карману: крестьянка может рассчитывать максимум на полированную сковородку. Мещанка, сиречь простая горожанка, будет довольствоваться обычным кусочком чуть больше смартфона, и то с кривым стеклом. Зеркала ведь раньше делали так: в форму заливали расплавленное олово, потом лили стекло. Поскольку температура плавления диоксида кремния выше, чем у этого металла, он застывал первым. Далее олово сливали, а форму переворачивали, оставляя прозрачную стекляшку, которая по мере остывания выравнивалась на оловянной глади. Сверху этого заливали серебро, которому тоже нужно меньше жара, чем стеклу. Работа кропотливая, серебро дорого, да и нужные технологии для качественного зеркала были очень сложные на то время. А ведь пользовались не каменным углём, а древесным.
И, да, вспомнил: оруженоску действительно звали Линдой. До сих пор не пойму, зачем Ребекка согласилась её взять.
— Бегу, бегу, Ваше Сиятельство!
Оруженоска вскочила и встала в пяти шагах перед Клэр, держа в руках зеркало.
Юная графиня сделала пол-оборота, поглядев на себя в профиль, а потом повернулась другим боком. Недовольно засопев, поправила кружевной ворот, свисавший поверх горже́та (стальной манишки, надеваемой поверх кольчуги или гамбезо́на для защиты шеи и ключиц от ударов сверху). Белый ворот смотрелся не совсем уместно, но если здесь такая мода, то почему бы и нет?
Тем временем Клэр изогнула бровь и снова подняла пистолет, направив его на зеркало — в общем, типичный понтующийся подросток.
Но вот загвоздка, не только она готовилась к столице. Все солдатки, кроме часови́ц, бегали туда-сюда с тряпками в руках, а некоторые только в одних панталонах, заставив Андрюху нервно сглотнуть. В лагере стоял шум и гам. Кто-то доставал длинными щипцами из костра угли и клал в чугунный утюг, кто-то шоркал в небольшом деревянном тазу накидку-сюрко́, добавив в воду мыла.
По лагерю с радостным лаем носился Малыш, таская большую палку. Он порой бросал её и с жалобным скулежом садился возле кашеварки, выпрашивая кость, а, зарыв угощение, снова принимался бегать по поляне с дубинкой.
Каторжанка теперь делила вахту с дезертиршами, и они посменно водили бычка по кличке Дизель по кругу, а тот приводил в действие электрогенератор. За две недели все как-то привыкли к такому благу цивилизации, как лампочка Ильича, или, как они её теперь называли, лампа́ра да Или́ччи.
Отдельные женщины сидели с кругляшами полированного олова размером с блюдце, заменяющими им полноценные зеркала, и натирали лица белилами.
— Может, я торгашом заделаюсь, — пробурчал Андрей, — буду косметику сюда возить. Озолочусь.
Я ухмыльнулся, а потом повернулся на громкий возглас леди Ребекки, адресованный свой помощнице:
— Герда! Где ты?!
Рыцарша вышла из палатки в нижнем платье, сложив руки на выступающем животике, и что-то мне подсказывало, что на третьем с копейками месяце беременности пузо должно быть не столь большим. Впрочем, ситуация сразу разрешилась, когда сержантка подбежала к своей госпоже с охапкой свежего сена. Рыцарша сразу задрала подол, явив нам панталоны и небольшую подушечку, привязанную к лямкам. Эта подушечка имитировала большой срок. Герда осторожно добавила сена и поправила его.
Вспомнились лекции по местным обычаям. В нашем средневековье женщины специально делали подкладки, чтоб создать иллюзию беременности, дабы избавиться от косых взглядов в приличном обществе — мол, бесплодная жена хуже хромой, слепой и беззубой кошки. Здесь же, на Реверсе, правило было не столь категоричным, и таким вот способом убивали сразу двух зайцев: во-первых, подчёркивали статус, а во-вторых, беременную вряд ли вызовут на дуэль, да и ожидать подвоха не станут до самого последнего момента, когда в горло уткнётся острие клинка или в лицо поглядит щербатым от частого использования дулом пистолет со взведённым курком. Но такая мода распространена на западе страны, откуда родом Ребекка, а вот в Доггерла́нде такого не было.
— Пора и нам сменить дружную одёжку на выданный со склада костюм, — произнёс я.
— Будешь пудрить носик? — ухмыльнулся Андрюха, а я улыбнулся и покачал головой.
— Мы для них — халумари, полупри́зраки, то есть почти эльфы. И так сойдёт — без помады, туши и пудры.
Лейтенант молча залип на молодую солдатку, которая суетилась неподалёку по форме номер раз, то есть то́плесс, и растрясала стираную ками́зу. Кружевные панталоны были чистенькие и явно свежие, а не тасканные почти месяц по полям и сражениям. Что сказать, бабы везде бабы, и если кто-то скажет, что в стране победившего феминизма живут одни зачуха́нки, притворяющиеся мужла́нками, не поверю. Они будут напускать на себя суровый вид, стыдливо пряча в сундуке новенькое бельё и украшения. Невозможно вытравить из женской сути миллионы лет эволюции ни магией, ни религией. А всякие крайности брать в расчёт не буду.