Оскользнувшаяся на камне нога подвела его и косой порез лишь запятнал белую шкуру гадины кровью, еще более разозлив. Сплюнув половину трупа, змея нанесла удар разинутой пастью, неминуемо накрывавшей капитана, если б не вывернувшийся сбоку карл. Тьори без замаха, снизу всадил клевец в небо змеюки. Тварь махнула головой, как норовистая лошадь. Ладони карла разжались и он раскоряченной куклой улетел за скалы. Не бесчестье отступить перед таким противника и Оддан, петляя между торосами, побежал туда, где скрылось тело товарища.
Тьори он нашел за грибовидной наклонной скалой. Подгорный воин лежал на спине тихо, без стонов. Только дышал натужно и прерывисто.
«Отбиты легкие. Возможно, сломан хребет».
Оддан легонько притронулся к живчику на шее карла. Раненый вдруг открыл глаза.
— Добудь его. Ты сможешь…
Пульс больше не прощупывался.
«Еще двое».
Оддан поклонился павшему соратнику и продолжил свой путь. Заметив торчащий вдалеке обгорелый ствол дерева, судя по размерам, отца всех дубов мира, он направился туда. И не ошибся. У основания обугленного корня, где ствол рвала трещина едва ли не более широкая, чем Храмовые ворота Пейнора, притаилась тонкая фигура. По крылатому позолоченному шлему легко узнавался сид. Перворожденный припал на колено, выцеливая кого-то в темноте.
Подкрасться к сиду сзади ближе десяти шагов не всякому по плечу. Однако Оддану это удалось. В последний миг остроухий услышал легкий хруст углей и обернулся. Стрела вылетела с самострела одновременно с кинжалом и ударила капитана в ключицу. Резкая боль заставила согнуться, но краем глаза Оддан разглядел, что не промахнулся.
На ходу вкладывая стрелу подхваченный самострел, он занял место перворожденного. И едва не расхохотался. Около маленького, не иначе как магического — чему тут гореть, огонька ошарашено озирались друидка и здоровяк с секирой. Правда, сейчас он был без секиры. И без штанов. Недвусмысленность наряда с головой выдавала их занятие. По всей видимости, остроухий намеревался убить двух зайцев одной стрелой.
Лив потянулась за посохом, но парень остановил ее движением руки.
— Правильно, — прокомментировал его действия Оддан, красноречиво поводя самострелом. — Чародейства не потерплю.
Плечо горело.
— Почему ты не убиваешь нас? — проговорил атлет.
— А в этом есть необходимость?
— Только смерть дюжины разумных существ вернет рогу былую мощь, — взгляд Лив на лежащий в тени сверток не укрылся от Оддана.
— Вот как? У меня будет шанс это проверить. Медленно — давай мне ваш узелок.
Лив глянула на него с нерешительностью.
— Живее, что я — голой бабы не видел?
Друидка сделала три шага вперед.
— Достаточно. Положь на землю и оба отходите подальше.
Парочка повиновалась, отступив так далеко, что уперлись спинами в изувеченный ствол.
«Интересно, я рехнулся или над плечом бородача правда зеленеет что-то?»
Еле-еле сжимая непослушные пальцы, Оддан поднял сверток. Под грубой дерюгой прощупывался благородный холод. Угадал. Они действительно нашли Гьяллархорн.
— Ну, бывайте здоровы, — мягко ступил назад капитан.
— Ты оставишь нас здесь? — удивилась женщина.
— Оставлю. Глянь за плечо. При виде пробивающегося из обгорелой древесины нежно-зеленого побега две челюсти отвисли одновременно.
— Видите? Здешний мир благоволит к вам.
— Меня зовут Трасир, — быстро проговорил парень и Оддан оценил это как высшую форму доверия.
— Оддан из Элле-Алы, — отрекомендовался он, стараясь не думать о жуткой боли.
— Я могла бы осмотреть твою рану, — нерешительно глянула друидка.
— Не стоит. Оставайтесь здесь. Лив и Трасир. Плодитесь и размножайтесь. О вас сложат легенды. Как и об этом дереве.
— А ты, Оддан?
— А я попробую натянуть нос Отцу Лжи. Чем не задачка для капитана роты наемников?
Оддан положил самострел, стряхнул с Гьяллархорна ткань (пригодится первопоселенцам) и, безбоязненно развернувшись, пошел скорым шагом туда, где — он верил в это безоговорочно — должна была разверзнуться мерцающая пасть портала. До рассвета оставалось не более двух глотков воды.