«Охренеть — не встать!» Я отвернулся от воды и решительно зашагал к ведущей с пляжа лестнице.
«А Моргана от тебя так просто не отстанет,» продолжал голос.
— Отвали, — сказал я вслух.
Внутренний голос в нынешнем виде появился у меня после Полнолуния Каиноса, и я так и не понял, что он такое. Впрочем, жить он не мешал, к убийствам младенцев не подталкивал, перехватить управление телом не пытался. Ворчал, правда, как старый дед, но с этим я смирился. Как и с тем, что голос не хотел признаваться, кто он и откуда взялся. «Я не душа твоего отца,» — вот и вся информация. И то хлеб, как говорится.
Стоянка, где днём с трудом можно было отыскать свободное место, сейчас пустовала. Лишь мой старенький Фольксваген поблескивал черной краской в лунном свете. Да, кто б мне несколько лет сказал, что Арчи Бесстрашный забьёт на подвиги и подастся в таксисты. Увы, знал бы где упасть — соломки бы подстелил. Впрочем, работа как работа, особенно в курортный сезон, и никаких тебе драконов.
Я подошёл к машине, открыл дверцу.
— Арчи…
На сей раз я подскочил, как ужаленный, резко обернулся. Передо мной стояла Сахара — точно такая, какой я её запомнил: каскад песочно-золотистых локонов, желтые кошачьи глаза, невероятный наряд из легчайшего газа. Богиня Пустынных ветров собственной персоной.
— Добрый вечер, Прекраснейшая, — поздоровался я, глядя на неё скорее настороженно, чем восторженно.
С чего вдруг я всем срочно понадобился?
— Настал час испытаний, Арчи, — провозгласила она.
Я сдержался, чтобы не ругнуться. Вместо этого спросил:
— Почему бы всем просто не оставить меня в покое? Я больше не герой.
— Герои не бывают бывшими, — возразила она.
— Как видишь, бывают.
— Тогда почему ты не отдал силу Моргане?
Я резко выдохнул и оперся спиной о машину.
— Она слишком непредсказуема и традиционно играет не на той стороне.
— Вот видишь, тебе не всё равно, — хитро улыбнулась она.
— Это не отменяет того факта, что я — разрушитель, и путь в Паутину мне заказан, — отозвался я с горечью.
Да, разрушитель, сын Безликого, тот, кто чуть не уничтожил Паутину. Я это знал, помнил каждое мгновение, понимал, что в следующий раз всё может закончиться по-другому. Потому и сидел на Земле безвылазно, запретив себе даже думать про Паутину. Иногда это даже получалось. Только каждое полнолуние на меня накатывала тоска, а вместе с ней понимание, что очередной оборот Паутины когда-нибудь закончится, и тогда… О том, что может случиться тогда, я старался не думать. Надеюсь, Алекс додумается установить вокруг дворца Ирратов такую защиту, чтоб ни один грёбаный псих не пролез. Но сказать об этом богине язык не поворачивался.
Она сделала шаг вперёд и встала рядом, точно так же оперевшись спиной о машину.
— Моргана так просто от тебя не отстанет, — сказала она, слово в слово повторив сказанное Голосом. — Но дело не только в ней, Арчи. Есть путь, и его нужно пройти. И если ты откажешься…
— Ничего не случится, — отмахнулся я с деланой беспечностью.
— Если ты откажешься, вселенная призовет другого героя. Того, в ком присутствует кровь Мастера.
— Что? — обронил я, чувствуя, как внутри натягивается струна.
— Ты ведь не последний в роду, Арчи?
— Он совсем мальчишка!
— Это вряд ли остановит твоих врагов, — заметила Сахара.
«Мир называется Амешт,» всплыли в голове слова Морганы. Чёрт!
— Мне нужно бежать, — сказал я.
— Безусловно, — кивнула Сахара и протянула вперёд руку, в которой тут же возник вдетый в ножны меч. — Возьми.
Я смотрел на меч, на сапфиры в рукояти, на покрытые рунами ножны, и не решался прикоснуться. Гелисворт, Лезвие Чести, легендарный клинок Оэла. Когда-то он посчитал меня достойным, только это было до Великого полнолуния Каиноса. А сейчас… Имею ли я право прикоснуться к нему сейчас? Сможет ли тот, кем я стал, вынуть его из ножен?