Роран, хоть и привык к тому, какой страшный ущерб человеческому телу способны нанести мечи, копья и другое оружие, все-таки с отвращением смотрел на собственную рану. Он уже не раз бывал ранен в сражениях — особенно сильно, когда один из раззаков укусил его в плечо во время похищения Катрины из Карвахолла, — но никогда еще не получал такой странной и длинной раны.
— Болит? — спросил Карн.
Роран покачал головой:
— Нет. — Но в горле почему-то стоял комок, а сердце, и без того бешено бившееся после схватки, теперь вдруг застучало с удвоенной скоростью, так что казалось, между ударами совсем нет перерывов. «Неужели нож был отравлен? » — подумал Роран.
— Роран, тебе нужно расслабиться, — сказал Карн. — Я думаю, что сумею тебя исцелить, но сделать это будет значительно труднее, если ты потеряешь сознание.
Взяв Рорана за плечо, он подвел его к топчану, который Хамунд притащил из какой-то палатки. Роран послушно сел и спросил с каким-то странным дрожащим смешком:
— И как же мне расслабиться?
— Дыши глубоко и воображай, будто с каждым выдохом погружаешься все глубже в землю. Поверь мне, это должно помочь.
Роран сделал, как ему велели, но на третьем выдохе мышечный спазм прошел, и из раны хлынула кровь, забрызгав Карну лицо. Маг отвернулся и выругался. Горячая кровь ручьем лилась Рорану на живот, и это казалось ему особенно странным, поскольку самому ему было очень холодно, его бил озноб.
— Вот теперь, пожалуй, действительно больно, — прошипел он, скрипнув зубами.
— Быстрей! — крикнул Карн Дельвину, который мчался к ним с бинтами и прочими вещами для перевязки. Когда он вывалил все это на край топчана, Карн пучком корпии промокнул кровь, а другим пучком заткнул рану, на какое-то время приостановив кровотечение. — Ложись, — велел он Рорану.
Роран подчинился, а Хамунд ловко подставил Карну табурет; тот сел, одной рукой продолжая прижимать комок корпии к ране, затем щелкнул пальцами свободной руки и велел:
— Откупорите горшок с медом и давайте сюда.
Как только Дельвин передал ему сосуд, Карн посмотрел Рорану прямо в глаза и сказал.
— Сперва мне нужно очистить рану, а потом я запечатаю ее с помощью заклинания. Ты меня понял?
Роран кивнул и попросил:
— Дайте мне что-нибудь — я зубами закушу.
Послышалось звяканье пряжек, и кто-то — то ли Дельвин, то ли Хамунд — протянул ему широкий ремень, на каком у варденов обычно висел меч. Роран сунул ремень между зубами и что было силы закусил его.
— Давай! — промычал он Карну.
Карн тут же отнял промокшую насквозь корпию от раны и одним движением опрокинул на нее мед. Сильная струя моментально смыла прилипшие волоски, засохшую кровь и прочую грязь, однако жгучая боль, вызванная столь неожиданным применением хмельного напитка, была так сильна, что Роран приглушенно застонал и выгнулся дугой, царапая ногтями доски лежака.
— Все, дело сделано, — успокоил его Карн и отставил кувшин в сторону.
Роран смотрел в звездное небо, чувствуя, как дрожит у него каждый мускул, и стараясь не думать о боли. А Карн, наложив на рану руки, начал тихо, нараспев, произносить какие-то фразы на древнем языке.
И уже вскоре — через несколько секунд, хотя Рорану эти секунды показались долгими минутами, — где-то глубоко в груди он почувствовал сильное, почти невыносимое жжение: это начинало действовать исцеляющее заклятие Карна. В груди все сильней свербело, и Рорану страшно хотелось почесаться. Это ощущение поднималось все выше к поверхности кожи и там наконец исчезло; вместе с ним исчезла и боль. Однако и новое ощущение, возникшее на месте ранения, было настолько неприятным, что Роран, хоть и старался не чесаться, невольно исцарапал себя до крови.
Закончив свою работу, Карн тяжело вздохнул и как-то устало осел, подперев голову обеими руками.
Заставив свои непокорные конечности повиноваться, Роран перекинул ноги через край топчана и спустил их на землю. Потом провел рукой по груди. Кожа под волосами была совершенно гладкой! Совершенно! Как будто там никакой раны и не было! Словно этот одноглазый убийца и не пробирался к нему в палатку!