Он не плакал, но ему хотелось.
На Визарии слова умирающего Мелиораре давали наибольшую надежду узнать что-нибудь о природе и личности его отца. Если, несмотря на его самые напряженные поиски, они не привели его ни к чему, кроме как сюда, куда бы он стал смотреть дальше? В отсутствие какой-либо другой подсказки или информации, как он мог подобрать нить ДНК? Стоит ли ему вообще пытаться? Возможно, это была просто одна из тех вещей, которые ему суждено было никогда не узнать. Он с радостью обменял бы это на одну из многих удручающих, мрачных, отрезвляющих вещей, которые он знал.
В городе зажглись огни. В чистом, богатом кислородом воздухе многокупольные и изящно изогнутые строения Тлоссена приобрели вид сказочного города, хотя современные высокие технологии полностью заменили фантазию. Фотоизлучающие стены освещали улицы. Даже в этот сравнительно ранний час в них почти не было пешеходов, хотя тлелей было много. Их гортанное хихиканье и бормотание наполнили ночь непрерывным бормотанием довольной болтовни пришельцев. Это было все, что нарушало совершенно неподвижный воздух. Он выключил переводчик. В данный момент ему особенно не хотелось знать, о чем они говорят. В данный момент он не хотел знать, что кто-то говорил.
Может быть, как и предположил Учитель, коварный Мелиораре Кокарол скончался с чуть более чем дразнящей ложью на устах, отправив юношу, ответственного за его смерть, в отчаянную погоню за дикими гусями. Флинкс отказался допустить такую возможность. Во всяком случае, еще нет. Как-нибудь он попытается снова. Были и другие способы узнать что-то. Возможно, методы, которые были не такими быстрыми или эффективными, как прямой запрос к планетарной оболочке, но все же пригодными для использования.
Для начала поспрашивал.
ГЛАВА 3
На следующее утро он начал с доступа к свободно доступным syb-файлам Shell через свою сеть. Они с готовностью предлагали названия ряда организаций и предприятий, возглавляемых людьми, которые всю свою жизнь жили гештальтом. Они представляли широкий срез поселенцев. Он быстро сократил список до тех, кто занимается иммиграцией, малоизвестной общественной деятельностью и всеми, кто может предлагать услуги гражданам, у которых есть причины исключительно защищать свою личную жизнь. Он искал любого человека или коммерческую компанию, которые могли иметь контакт с другими людьми, у которых были более чем обычные причины, чтобы скрывать подробности своей личности. В частности, он искал одного такого человека, который более четверти века назад продал или пожертвовал сперму Обществу Мелиораре и, возможно, впоследствии бежал в малый мир-колонию Гештальт.
Хотя окончательный список по-прежнему обширен, он представлял собой лучшее, что он мог сделать на основе предварительного поиска. Он должен был с чего-то начать. Простая проверка каждого жителя мужского пола соответствующего хронологического возраста наверняка окажется бесконечной и неблагодарной задачей. Кроме того, Мелиорары манипулировали его ДНК, чтобы получить результаты по своему вкусу, чтобы выполнить определенный замысел. Его донор по отцовской линии мог быть как низкорослым и темноволосым, так и высоким и рыжеволосым, и любого возраста старше необходимого минимума сорока. Флинкс чувствовал, что ему, вероятно, больше повезет в поисках отличительных, раскрывающих социальные черты, чем в конкретных физических характеристиках, которые могут быть не чем иным, как совпадением.
Тем не менее, всякий раз, когда какой-либо мужчина, попадавший в соответствующие возрастные параметры, появлялся в его первоначальном списке, он чувствовал себя обязанным провести по крайней мере одну беглую проверку истории этого человека. Мужчины, предпочитавшие жить в одиночестве, также подвергались особому контролю, как и те компании, которые сохраняли даже самое второстепенное участие в инженерии или других видах биологических исследований. Хотя ему казалось маловероятным, что его отец был настолько глуп или пренебрежительно относился к его прошлому, чтобы открыто участвовать в таких предприятиях, строгость и возможность требовали, чтобы они все же были расследованы.
Его способность прокладывать туннель в Панцире очень помогла. Сотни лет назад процесс поиска занял бы вечность или дал бы недостаточно конкретные ответы. Большинство обысков, которые он проводил, хотя и не все, были совершенно законными. Те щиты конфиденциальности, с которыми он столкнулся, он отмахнул в сторону. Гештальт-оболочка и уместная технология не были примитивными, но и не были особенно сложными. Шли дни, и он просматривал сибфайл за сибфайлом, размышляя о том, как сильно и в то же время мало изменилась его жизнь.