— Это был его звонок, друг. Я не тот, кто должен будет заплатить штраф, если его поймают на беготне без локатора. Это между ним, законом и компанией, которая арендовала ему транспорт. Она еще раз кивнула в сторону недавно извлеченного устройства. «Сказал ему, что я проверю его и подготовлю к переустановке, когда он вернется сегодня вечером».
«Если он вернется сегодня вечером», — молча бурлил разъяренный Халворсен. Посетитель мог сказать этой женщине с бледным лицом правду — или он мог решить не возвращаться в течение нескольких дней или пары недель. Когда он, наконец, соизволит сделать это, возможно, это будет окольным путем, из-за чего его будет трудно перехватить, прежде чем он окончательно попрощается с этим счастливым, вонючим миром.
Халворсен ненадолго задумался о том, чтобы вернуться в Тлоссен и не предпринимать ничего более активного, чем ждать, пока его добыча закончит свое шатание и появится в шаттлпорте. Такой образ действий представлял свои сложности. Его усердие могло привлечь внимание любопытных авторитетов, или он мог просто пропустить свою транзитную добычу, когда делал что-то простое, например, ел, спал или выполнял необходимые телесные функции.
Одной из возможностей, которую раздраженный охотник отбросил с самого начала, была любая мысль о попытке прокрасться на борт частного шаттла посетителя, чтобы поджидать там своего блуждающего владельца. Такие корабли неизменно оснащались средствами защиты, предназначенными для жесткой борьбы со шпионами и нарушителями. Кроме того, сам шаттл-порт часто был занят. Даже если он выбирал время так, чтобы противостоять своей добыче, всегда оставался риск столкнуться с потенциальными свидетелями.
Нет, чтобы обеспечить безопасность и успех скромного предприятия, в которое он в настоящее время ввязался, ему нужно было найти свою цель и расправиться с ней как можно дальше от Тлоссена, как можно дальше от невинных глаз любопытных прохожих.
Неудивительно, что на допросе флегматичный техник понятия не имел о месте назначения своего недавно ушедшего клиента. Высокая молодая инопланетянка не поделилась информацией, и она не считала, что это ее дело. Отсутствие информации не оставило разгневанному Халворсену иного выбора, кроме как приступить к трудной и неприятной задаче задавать вопросы по городу. Как бы это ни отталкивало его, это означало не только общение с местными тлелями, но и вежливость с ними. Не имея другого выбора, он зажал нос и в прямом, и в переносном смысле, шагая с места на место в поисках информации, которая могла бы дать ему ключ к пониманию того, каким путем мог пойти его отсутствующий, блуждающий «друг».
Он провел яростный, потраченный впустую день в поисках зацепок, пока, наконец, не нашел ее на следующее утро в лице туземного чиновника, работающего в центральном административном центре. Подсказка была оперативным описанием, поскольку фраза «он сказал, что идет на север» была настолько конкретной, насколько этот вонючий человек мог быть даже более, чем обычно. Хотя это было чертовски двусмысленно, это была единственная информация о планах его добычи, которую Халворсен смог раскопать. У административного чиновника, конечно же, не было никаких оснований подозревать, что мотивация другого человека, пытающегося узнать о пути следования своего сородича, была чем-то иным, кроме благожелательного.
Задержка. «Вот и все», — возмущался Халворсен, возвращаясь к своему кораблю. Этот взлет без локатора слежения был очень невнимателен к его добыче. К счастью, скиммер Халворсена был оснащен сложным оборудованием слежения, успех которого не зависел от четкого следования сигналу приборов безопасности другого автомобиля. Чтобы догнать свою цель, потребуется на пару дней больше, чем он ожидал, немного больше расходов, немного больше износа как самого себя, так и его снаряжения, прежде чем он, наконец, сразит человека. Хотя временный коэффициент отягчающих обстоятельств продолжал расти, он знал, что это лишь вопрос времени, когда он сможет потребовать оговоренную награду. Так было часто. Иногда приходилось тратить больше времени и денег, чем предполагалось изначально, чтобы сделать больше последнего. Единственное, чего он не мог амортизировать, так это собственного раздражения.