Почему он беспокоился? Почему он продолжал подталкивать себя, добровольно подчиняться повторяющимся мукам ответственности? Цивилизация могла постоять за себя и без него, несмотря на угрозу, исходящую от Великого Зла. Что стоило таких продолжающихся страданий? Даже тлели, которых он сначала считал бесконечно жизнерадостными, полезными и мирными с холодным миром вокруг них, были вовлечены в кровопролитный междоусобный конфликт. GrTl-Хранители и NaTl-Искатели убивали друг друга — прежде всего из-за социально-философских различий. Еще один в слишком длинном списке примеров того, как сознание тратится впустую на тех, чья социальная зрелость не поспевает за их достижениями в области технологий.
Мокрый дождь прекратился, но ветер все еще дул сильно. Когда один ботинок скользнул боком по зарытому в снегу камню, он споткнулся и упал на одно колено. Прочитав его заявление об отставке, встревоженный Пип попытался
освободиться от его куртки. Как только он упал, пара падальщиков, поблескивающих в ожидании глазными повязками, бросилась вперед и принялась жадно грызть его сапоги. Почувствовав конец, остальная часть раздувшейся стаи неуклонно ползла вперед, сдерживаясь только для того, чтобы посмотреть, не постигнет ли этих двоих самых агрессивных из их числа та же участь, что и одинокого, атаковавшего ранее.
Голова Флинкса начала раскалываться. Казалось, его непрекращающиеся головные боли не давали ему даже спокойно умереть. Он начал подниматься с одного колена, но потерпел неудачу и упал вперед. Позади него раздались резкие, коллективные вопли инопланетян от стаи, которая сотнями рванулась вперед. Запертая в куртке своего хозяина Пип с шипами отчаянно боролась, чтобы освободиться.
Флинкс почувствовал внезапный прилив тепла. Это произошло не из-за давки десятков заряженных мусорщиков, которые, наконец, столпились над ним, и не из-за непреднамеренно активированной плиты, а из нового источника. Он пронзил одного, двух, четырех плотоядных хищников, обжигая плоть и мех. Он был едва в сознании, чтобы распознать грубую вонь тлеющих тканей.
Тепло прошло через него. За ним последовал второй взрыв. Этого было достаточно, чтобы остальная часть стаи в панике бежала, карабкаясь и перебирая друг друга в безумной спешке, пытаясь найти укрытие среди деревьев, камней и снега.
Перед ним возникла форма: большая, неправильная, надвигающаяся тень. Стоя прямо и высоко, держа необычное оружие обеими руками в перчатках, он бросал вызов ветру так же дерзко, как и угрозе, исходившей от теперь рассеянной стаи. Его сознание угасло, Флинкс услышал голос. Это было прямолинейно и ехидно, как у профессора на пенсии.
«Каждый, кто достаточно глуп, чтобы быть в этой стране в такую погоду, заслуживает того, чтобы его оставили здесь. На случай, если это не было запланировано, и вопреки моему здравому смыслу, я полагаю, что обязан спасти вашу жизнь.
ГЛАВА 13
Сжалившись над ним, переменчивая Судьба (если не Фортуна) распорядилась, чтобы его голова перестала пульсировать — по крайней мере, на время. Когда Флинкс наконец очнулся, изнурительная боль исчезла. То же самое было с ветром, мокрым снегом, холодом и — это было сразу видно — сворой падальщиков, которые были на грани соскребания мяса с его костей. Две другие детали поразили его одновременно. Во-первых, знакомая тяжесть туго намотанного змеевика, спавшего на его голой груди, указывала на то, что Пип выжил вместе с ним. Во-вторых, осознание того, что впервые за очень много дней он был по-настоящему теплым.
Постоянно приспосабливаясь к стабилизирующейся температуре тела, физиочувствительное одеяло, под которым он сейчас полулежал, отступило еще на долю градуса. Все его тело онемело — но для разнообразия это было только от усталости, а не от холода. Моргнув один раз, он слегка повернулся налево на мягкой кушетке, чтобы осмотреть свое неожиданное, но приятное новое окружение. Его мускулы сопротивлялись даже этому скромному усилию.
Комната была больше, чем нужно. Принимая форму плавно изогнутого купола, отражающего безошибочное влияние Тлелии, потолок был достаточно высоким, чтобы вместить самого высокого посетителя. Выложенный серой и зеленой плиткой неправильной формы, его средства поддержки были искусно скрыты. Некоторые из плиток были беспорядочно посеребрены, так что они переливались, как перламутр. Непрямой свет от скрытых источников оживлял их блеском. Запечатанные порталы слева и справа, несомненно, вели в другие комнаты.