Я похолодела.
Я не могла поверить, что он только что это сказал. У нас было соглашение. Мы никогда его не обсуждали, но оба тщательно ему следовали. И несмотря на это, он снова прижал свои бедра к моим, и я ощутила его увеличивающуюся длину у своего живота. Мои внутренние мышцы сжались, посылая волны желания по телу. Но это были обманные ощущения. У моей страсти лишь один выход: я буду желать его, он меня — игнорировать, а мы оба — притворяться, что ничего этого никогда между нами не было.
Я облизнула губы, и его глаза уловили это легкое движение, едва различимое в приглушенном свете, пробивающемся из окон.
— Ты не это имел в виду, — прошептала я.
Он сузил глаза, изучая меня, будто лев, выслеживающий самую медленную газель. Стойте, а львы едят газелей? И это действительно происходит?
«Думай».
— Это не ты, Ругер, — сказала я. — Только подумай о том, что ты только что сказал. Дай мне встать, и мы поговорим.
— Я, мать твою, сказал именно то, что хотел, — ответил он жестко и зло. — Я узнал, что мой ребенок в опасности, а его мать неизвестно где. Я провел несколько часов в дороге между штатами, до чертиков напуганный тем, что кто-то может обидеть или убить нашего мальчика, и когда я наконец-то доехал, я нахожу вас в какой-то дыре, где сломан замок у входной двери внизу и можно спокойно войти в квартиру через открытое окно. Я проникаю в квартиру и вижу тебя, вырубившуюся на диване, практически голую и воняющую пивом.
Он наклонил голову и вдохнул мой запах, а его бедра встретились с моими. Дерьмо, это было хорошо. У меня все ныло между ног, но это было хорошо.
— Я спокойно мог забрать его отсюда, легче, бл*дь, легкого, — продолжил он, поднимая голову и прожигая меня глазами. — А если смог бы я, смог бы и кто-то другой, и это не нормально. Так что тебе нужно быть тихой и ждать, чтобы я немного остыл, потому что прямо сейчас я не очень-то себя контролирую. А до этого я бы советовал тебе не говорить мне, что я имел в виду, понятно?
Я кивнула головой, глядя на него широко распахнутыми глазами. Я верила каждому его слову. Удерживая мой взгляд, Ругер вновь перенес ногу, и теперь обе его ноги были между моими так, что я чувствовала каждый сантиметр его члена прямо у своей промежности. Он полностью окружил меня, сломил своей силой, и я неожиданно вспомнила тот сумасшедший вечер, когда потеряла девственность с Заком в квартире Ругера.
Я, распластанная на диване и с широко разведенными ногами, наблюдала, как моя жизнь летит в черту.
Круг замкнулся.
Во мне все еще бурлил адреналин, поэтому не только Ругеру нужно было немного остыть. Он пугал меня, а теперь, черт побери, этот ублюдок еще и завел меня. Это были ощущения, перемешанные с чувством злости и страха, которые уже овладели мной. Я действительно не могла пошевелиться. Ругер опустил голову к моей и шумно вдохнул, толкаясь своими бедрами в мои. Чувство покалывающего, сжимающего и предательского желания разлилось от моего таза по позвоночнику. Я застонала, когда он сильнее прижался к моему клитору. Это было хорошо. Слишком хорошо.
Шлюха внутри меня предлагала очевидный способ погасить это напряжение...
Как будто прочитав мои мысли, Ругер задержал дыхание. Затем он еще сильнее толкнулся в меня, скользя своим стволом по тонкому слою хлопка, которым была прикрыта моя сердцевина. Никто из нас не сказал и слова, но я приподняла бедра, чтобы чувствовать его еще лучше, и он стал еще тверже.
Я полагала, что это была плохая идея, а сама выгибалась под ним дугой, закрыв глаза. Я годами хотела его. Каждый раз, когда видела его, тайно думала, каково это, ощущать его внутри себя.
Разумеется, если мы все же сделаем это, мне все равно придется видеть его самодовольную ухмыляющуюся физиономию. Его это совершенно не смутит, чертов придурок. Мы должны немедленно это прекратить. Но он ощущался просто невероятно. Окутывающий меня мужской запах, тяжесть его тела, распявшего мое, словно бабочку на булавке. Он коснулся носом изгиба моего уха, а затем двинулся ниже, оставляя на моей шее засосы, его губы не отпускали мою кожу до тех пор, пока я не закусила свои, чтобы не нарушить тишину. Я извивалась под ним и, наконец, поняла истину. Я хотела, чтобы он глубоко вошел в меня. Сейчас же.
И не важно, что бабочки умирают, когда их нанизывают на булавку.
— Мама?
Черт.
Я попыталась что-то сказать, но ничего не вышло. Я прочистила горло и попыталась вновь, тепло от дыхания Ругера щекотало мне щеку. Меня всю трясло, а он снова медленно направил свои бедра к моим, намеренно дразня.