— Так что ты думаешь? — прошептала я.
— О том, как он смотрится на тебе? — улыбаясь, спросил он. — Отлично, Соф. Разумеется, я бы не отказался и от вида сзади. Не против опробовать позу наездницы задом наперед?
— Ты сначала с этой закончи, — пробормотала я. — А потом уже поговорим и о креативе.
Ругер улыбнулся и рукой скользнул между нашими телами, находя пальцами мой клитор.
— Обещаешь? — уточнил он.
— Черт, да.
Эпилог
Пять лет спустя
Ругер
— Я собираюсь вставить его.
Голос Софи был мягким и легким, в нем ощущался смех.
Я уловил ее особый запах, что тут же отозвалось в паху. И так каждый раз с тех самых пор, как я увидел ее в своем доме. Она была так красива, что можно было умереть лишь от одного вида, и я до сих пор не мог окончательно поверить, что она полностью моя.
Но какого черта она решила, что это была отличная затея, тем более делать это одной? Она слишком быстро на это решилась. Мы были к этому не готовы, мне нужно было притормозить эту ситуацию, чтобы хорошенько обдумать, как это может изменить наши отношения. Когда Софи стала частью клуба, ее границы расширились, но и они должны иметь свои пределы.
Я нахмурился и поймал ее руку, когда она уже двинулась.
— Почему ты не можешь просто остаться со мной? У нас всегда все отлично получалось. Не понимаю, почему тебе не достаточно лишь меня.
Софи закатила глаза.
— Боже, Ругер, смени этот тон неандертальца, — пробормотала она. — Ты же знаешь, я уже давно хочу это попробовать, к тому же, это не совсем мой первый раз. Между нами это ничего не изменит, малыш. Но мне это нужно. Ты же хочешь, чтобы я была счастлива, ты всегда говоришь, что хочешь, чтобы я была счастлива. Иногда это означает немного уступить, перейти на следующий шаг. Позволь мне хотя бы раз побыть главной.
На несколько мгновений я закрыл глаза, делая глубокий вдох. Потом снова открыл и посмотрел на женщину, которую любил больше всего в этой жизни. Она мне ухмылялась, и мать его, эту ухмылку я тоже любил.
— Прости, детка, — произнес я, наклоняясь вперед, чтобы легко прикоснуться к ее идеальным губам.
Я должен ей доверять. Я заставил себя отойти на два шага назад, под ногами зашуршал гравий.
— Готов? — спросила она.
Я неохотно кивнул.
— Ладно, тогда я начинаю. Обещай, что не будешь паниковать.
Я закатил глаза.
— Я не буду паниковать. Я же не чертов ребенок, Соф. Господи.
Она ничего не ответила, но ее глаза все сказали за нее, и я почувствовал, как и по моему лицу расплывается улыбка.
— Ладно, — заключил я, поднимая руки, признавая поражение. — Ты победила. Я большой плаксивый ребенок и просто не могу смириться с мыслью, что ты будешь развлекаться без меня. Я никогда не хотел, чтобы ты развлекалась, всегда хотел видеть тебя босой и беременной на кух...
— Ой, заткнись, — смеясь, произнесла она. — Вот сейчас я и вправду это сделаю, а тебе просто придется с этим смириться. Отойди подальше. Не хочу, чтобы моего большого и опасного мужика-байкера закидало гравием.
Сказав это, она вставила ключ в зажигание, и черно-красный «харлей» тут же ожил. На лице Софи отразилась чистая радость, и, должен признать, ее вид на байке был весьма сексуальным. Еще я не мог решить, хочу ли видеть на ней больше кожаной одежды для защиты или же меньше, потому что, черт, она прекрасно выглядела, когда...
Я намеренно оборвал эту мысль. Мне нужно было сконцентрироваться на ее безопасности, а не на сиськах.
— Будь осторожна! — крикнул я.
Проезжая мимо, Софи засмеялась, а достигнув дороги и сорвавшись с места, и вовсе засветилась.
Проклятье.
— Я нахрен убью Хоса, — пробормотал я.
Я терпеть это не мог. Просто не выносил.
— Его и эту его сучку... у нее всегда полно прекрасных идей. Ей не нужен чертов собственный байк.
— Не надо говорить так при Фейт, — возмутился Ноа, становясь рядом. — Иначе она начнет разбрасываться плохими словами в детском саду, и мама взбесится.
Парню было двенадцать, но ощущение было, что ему все тридцать, и за последние годы он прилично вытянулся. Ему уже начали позванивать девочки, из-за чего Софи устроила ему головомойку. Я же был рад, что Ноа унаследовал от матери и красоту и мозги. Фейт сидела у Ноа на плечах, смотря на меня такими же большими глазами, как у матери. Она улыбнулась, отчего у меня тут же сжалось сердце, а потом открыла рот и торжественно произнесла:
— Нахлен убью Хоса.
Я вздохнул и потянулся за дочерью, которая перебралась ко мне, словно маленькая обезьянка. Уткнулся носом ей в шею, ощущая сладкий, но все еще детский запах.