— Ай, — вновь пробормотала я, когда он остановился с искаженным лицом.
— Черт, сейчас кончу, — он с трудом дышал.
Я почувствовался, как его член зашевелился внутри меня, практически задергался. Это было странно. Действительно странно. И совсем не так, как в кино — даже отдаленно не похоже.
Так и должно быть?
М-да…
— О, мать твою, как хорошо.
Дверь в квартиру открылась, и Зак сжался между моих ног, практически до невидимости. Я ничего не могла сделать, кроме как в страхе смотреть на вошедшего мужчину.
Я его не знала, но он не мог быть братом Зака. Он совершенно не был похож на Зака, который был выше меня, но не намного. Этот парень был действительно высоким и мускулистым, как те мужчины, зарабатывающие на жизнь, таская тяжести.
Он был одет в кожаный жилет с нашивками поверх старой футболки и джинсы, на которых были темные пятна машинного масла или солидола, или чего-то еще. Полупустая упаковка пива болталась в руке. Его волосы были короткими и темными. Почти как у военных. В губе был пирсинг, еще два кольца в левом ухе и одно в правом, как у пирата. В брови тоже был пирсинг. Черты его лица были красивыми, но никто не назвал бы его привлекательным. На ногах были большие черные ботинки, а из кармана низко по бедру свисала цепь. Одна рука была полностью покрыта татуировками. На второй был череп со скрещенными за ним клинками.
Мужчина остановился в дверном проеме и оглядел нас, медленно качая головой.
— Я же сказал тебе, что сделаю, если вломишься в мою квартиру снова, — спокойно сказал он.
Зак дернулся, и его лицо побледнело. Все его тело — за одним лишь понятным исключением — застыло. Я почувствовала, что это исключение выскользнуло из меня вместе с какой-то жидкостью, и поняла, что мы даже не озадачились подстелить полотенце или что-нибудь другое.
Фу-у-у.
Но разве я могла предположить, что нам понадобится полотенце?
— Черт, — голос Зака сорвался на писк, — Ругер, я могу объяснить…
— Даже, бл*дь, не начинай, — сказал Ругер, проходя в комнату.
Он захлопнул за собой дверь и подошел к дивану. Я пыталась спрятать голову за грудью Зака, пристыжённая и сбитая с толку больше, чем когда-либо в жизни.
Цветы. Просить их было бы слишком?
— Боже милостивый, сколько ей? Двенадцать? — спросил Ругер, пнув диван.
Диван вздрогнул подо мной, а Зак сел, слезая с моего тела. Я взвизгнула и вскинула руки, стараясь прикрыться от взгляда его брата.
Черт. ЧЕРТ.
Потом все стало еще хуже.
Этот брат — Ругер, каким бы странным не было его имя — смотрел прямо на меня, когда перегнулся через мое тело, схватил смятое покрывало в ногах и кинул его мне на бедра.
Я простонала и, кажется, умерла внутри себя. Мои ноги все еще были широко разведены, а юбка высоко задрана на талии. Он видел все. Все. Это должен был быть самый романтичный вечер в моей жизни, а сейчас я хотела только пойти домой и расплакаться.
— Я иду в душ, а к тому времени, как закончу, вас здесь быть не должно, — смотря в лицо Зака, заявил Ругер. Мой парень вздрогнул. — И держись на хрен подальше от моей квартиры.
Сказав это, он пошел по коридору в ванную, и сильно хлопнул дверью. Секунды спустя я услышала, как включился душ. Зак подпрыгнул, бормоча:
— Мудак. Какой же он мудак.
— Это твой брат?
— Да. Он придурок.
Я села и расправила рубашку. Слава Богу, я не сняла ее. Зак любил трогать мою грудь, но, начав в этот раз, мы продвигались довольно быстро. Я попыталась встать на ноги, все еще завернутая в покрывало, и поправить юбку. Понятия не имею, куда делись мои трусики, но, окинув комнату быстрым взглядом, я их не нашла. Я проверила на диване, пошарила в подушках, ища их. Не нашла, зато угодила рукой в отвратительное влажное пятно, оставшееся после нас.
Я чувствовала себя такой шлюхой.
— Бл*дь! — завопил Зак сзади.
Моя голова взметнулась вверх — неужели все может быть еще хуже?
— Мать твою, я, бл*дь, не могу в это поверить!
— Что случилось?
— Презерватив порвался, — его глаза были широко открыты. — Чертов презерватив порвался. Это, наверное, худший вечер в моей жизни. Лучше бы тебе не залететь.
В легких будто похолодел воздух. Наверное, все еще может быть хуже.
Зак держал передо мной порванную резинку. А я уставилась на эту жуткую вещицу, до конца не веря в свое невезение.