— То есть, государь, моя участь — стать живым доказательством того, что аниторн не всесилен, и только король может дать то, чего хочет народ? — усмехнулся Риктор. Ледагард подмигнул и отсалютовал ему кубком. Илейни посмотрел на свои руки, чувствуя, как в нем закипает гнев. Из него сделали жертвенную овцу, и даже не стали скрывать этого. Однако через мгновение на уста мужчины вернулась улыбка, отдав бесшабашностью и лукавством. — Хорошо, государь. Я попробую не оказаться на алтаре со вспоротым горлом.
— У-у-у, — скривился Его Величество. — Если не справишься, казнить и позорить я тебя не стану. Признаешь принародно, что я — отец своему народу, и вернешь мне Побережье. Но, заметь, я верю в то, что у тебя все получится. К тому же твой тайный враг стал и моим врагом, так что теперь мы заодно, и я не буду препятствовать тебе и еще больше усложнять жизнь.
— Это известие несколько приятней предыдущего, — усмехнулся Риктор, поднимаясь на ноги. — Вы позволите мне покинуть вас ненадолго? Хочу привести свою одежду в порядок.
Ледагард милостиво кивнул, и лорд-аниторн поспешил на выход из залы. Нэми так и не появилась. Впрочем, она могла пойти к кухарям, чтобы посмотреть, как они продолжают готовить блюда для гостей. Могла спуститься в винный погреб, могла пойти к челяди, чтобы удостовериться, что прислуга и воины накормлены и не забыты за праздными хлопотами. Сменная одежда должна была уже лежать в его покоях, и Риктор направился прямо туда.
Комнаты встретили мужчину тишиной и сумраком, который нарушал лишь свет толстых витых свеч, установленных в старинных канделябрах. Риктор скинул камзол еще на входе в покои, стянул через голову рубашку и прошел в умывальню, где вылил себе на голову холодную воду, оставленную в небольшом серебряном тазу. Тряхнув головой, он потянулся за полотном. Затем обтер шею и плечи, откинул мокрые волосы на спину и замер, ощутив кожей пристальный взгляд.
Обернувшись, мужчина встретился с потемневшим взором зеленых глаз мачехи. Грудь ее часто вздымалась, Ингер кусала губы, не сводя затуманенного взора с тела пасынка. Женщина была возбуждена до такой степени, что стон сорвался с ее губ только от взгляда на аниторна. Опять с его волос бежали ручейки, как когда-то, опять она отчаянно желала оказаться в его объятьях.
Однако взгляд лорда приковала не высокая грудь Ингер, не то, как она ласкала свои соски через тонкую полупрозрачную ткань. Риктор завороженно смотрел на переливы черного камня, не в силах отвести взгляда. Чернота притягивала его, пробуждая в крови неведомое доселе темное желание. Амулет на его груди нагрелся, обжигая, призывая очнуться, но сила мерцающего камня, подобного звездному небу, не желала отпускать.
Риктор облизал разом пересохшие губы и сделал первый шаг к Ингер, вновь застонавшей от предвкушения скорого удовлетворения ее похоти.
— Иди ко мне, — прошептала она, открывая ему объятья, и переливы черного камня вновь ослепили мужчину.
«Это неправильно! — кричал разум. — Ты не можешь желать эту женщину». «Остановись, ловушка», — предостерегал внутренний голос. Амулет матушки, казалось, прожигает его тело насквозь, но притяжение камня было столь сильным, что жар, опаливший тело лорда Илейни, растекся по венам, пробудив естество, налил его силой и желанием. Он перестал видеть лицо женщины, манившей его, все его устремления сосредоточились лишь на том, что скрывалось между ее ног.
— Ри-и-ик… — Болезненный стон коснулся губ лорда, когда Ингер обняла его за шею и подставила уста для поцелуя.
Но он не поцеловал. Затрещали ее одежды, сорванные одним уверенным движением сильных рук. Мужские пальцы прошлись по груди, задев затвердевшие соски. Женщина прогнулась, подставляя их для поцелуя, но зверь, пробужденный чуждой магией, не желал ласки. Ладони Рика скользнули по нежной коже, остановились на бедрах и вжали тело Ингер в мужское тело. Она вскрикнула, почувствовав твердость его члена, и опустилась на колени, спеша ощутить вкус вожделенной плоти. Это желание нашло отклик у аниторна, и он позволил ей приспустить с его бедер штаны.
Леди Илейни мягко сжала возбужденный член ладонью. Ее полный восторга и обожания взгляд скользнул по налитому стволу, по головке, уже увлажнившейся от желания. Женщина склонилась и ласково поцеловала навершие мужского естества. Ладонь Рика легла на затылок мачехи, пальцы зарылись в волосы, сжимая их в кулаке, и мужчина насадил Ингер ртом на свое естество, заставляя заглотить его до основания. Он насиловал ее, упираясь головкой в горло. До рвотных спазмов, до слез из глаз, издавая довольное рычание, мало походящее на звуки, которые привлекали его мачеху, когда она подслушивала под дверью опочивальни молодого лорда.
Наконец, оторвав от себя задыхающуюся женщину, Риктор поднял ее на ноги и развернул к себе спиной, окончательно сорвал остатки одежды и надавил на спину, заставляя наклониться. Ингер вскрикнула, когда он ворвался в ее сочащееся от возбуждения лоно. Что бы ни сотворила черная магия, но ей нравилось происходящее. Женский крик наслаждения прокатился по покоям, смешиваясь с мужским рычанием. И когда лорд намотал на кулак волосы любовницы, заставляя ее прогнуться, и его зубы впились в белое округлое плечо, прокусывая нежную кожу до крови, мир вокруг Ингер взорвался бешеной вспышкой наслаждения.
Рик рывком развернул ее, снова ставя на колени, и выплеснулся на лицо. Капли белой тягучей жидкости попали на грудь, на волосы. Ингер слизала пряное мужское семя с губ, но в ее лоно не попало и капли. Она не получила ничего, о чем мечтала, но разочарования и досады не было. Женщина сходила с ума от желания вновь ощутить его мощные толчки внутри своего тела, почувствовать силу и власть Риктора Илейни.
— Еще, — потребовала женщина, задыхаясь, и подняла на любовника затуманенный страстью взгляд.
Амулет на ее груди переливался, поглощая силу человеческой похоти и вновь будоража кровь. Пальцы Ингер сомкнулись на обмякшем мужском естестве, и оно вновь налилось кровью, словно не было той бешеной страсти несколько мгновений назад. И вновь взгляд лорда был прикован к черному камню.
— Возьми меня, Рик, — взмолилась Ингер, вытягиваясь на полу и широко разведя ноги в стороны. Пальцы ее запорхали по напряженному влажному бугорку в основании половых губ. Женщина выгнулась и громко застонала, содрогнувшись от новой вспышки оргазма.
Аниторн смотрел на нее, исследуя жадным взглядом женское тело. Затем опустился между ног мачехи и прохрипел:
— Ненавижу.
— Но хочешь меня, — рассмеялась Ингер, приподняв бедра и потеревшись о мощный ствол.
— Ненавижу, — повторил Илейни и снова овладел ею, потому что не мог противиться странному незнакомому голоду, который не оставлял иных потребностей, кроме неутолимой похоти.
Ингер оплела бедра мужчины ногами, и он наполнил ее своей плотью, войдя на всю длину одним резким грубым движением. Брал жестко, рыча, как зверь. Кусал плечи женщины, ее губы, слизывал выступившую кровь и продолжал вколачиваться в извивающееся тело любовницы. Черты его лица исказились. Ярость и наслаждение переплелись в мужчине столь плотно, что Ингер на мгновение показалось, он убьет ее прямо сейчас. Но вот аниторн вошел в нее последний раз и закричал, изливаясь в лоно.
Задохнувшись от новой волны острого удовольствия, Ингер сорвала с шеи амулет. И как только оргазм схлынул, она почувствовала, как расслабляется пресыщенное тело и блаженно застонала. Риктор, еще нависающий над ней, моргнул, помотал головой, и лицо его исказилось брезгливой гримасой. Наваждение растаяло, оставив после себя холодное бешенство. Мужчина отпрянул в сторону и сузил глаза, удерживая себя в руках из последних сил.
— А ты боялся, — хрипло усмехнулась Ингер. — Бояться надо было мне. Ты настоящий зверь.
— Как? — выдохнул он, понимая, что сейчас не сдержится и удавит мачеху.
— Немного магии — и ты мой, — ответила она, садясь и опираясь спиной на стену. — Ах, да, сегодня ночь, когда я зачала от тебя… Еще немного магии. Можешь готовиться к свадьбе: я молчать не буду о том, кто отец.
— Зачатие? — повторил Рик, разом остывая. — Отец?