Валера откинулся в кресле, сложил руки на круглом животе и некоторое время смотрел с интересом. Потом произнес:
— Такая прямолинейность вам не к лицу, месье Лафонтен. Я ожидал от вас большего. Хватит пререканий! Через две недели, перед следующим заседанием Трибунала, вы представите мне результаты расследования. И на вашем месте я бы поостерегся выставлять напоказ свою независимость. Сколько поколений в вашей семье передаются традиции служения Ордену? Будет обидно, если эта славная традиция прервется на вас или вашем сыне. Единственном сыне, если я не ошибаюсь?
Потрудись Валера получше узнать нрав человека, которого решил припугнуть привычным и испытанным способом, он никогда не сказал бы этих слов. Но он был слишком увлечен своим негодованием, чтобы почувствовать опасность.
Лафонтен смотрел на него, слыша речь, но уже не воспринимая слов. Досада и путающее мысли раздражение исчезли, как не бывало. Пронзительно-яркий мир стремительно сузился, перекрестьем невидимого прицела сойдясь на невысокой полноватой фигуре.
Грязная клякса на чистом листе бумаги.
— Я вижу, на сей раз вы меня поняли очень хорошо. Идите… Надеюсь, больше вы меня не разочаруете.
Лафонтен, не поклонившись, развернулся и вышел, с силой впечатав дверь в косяки.
Он вернулся в свой кабинет, сел за стол, но почти сразу встал и начал нервно ходить туда-сюда.
За годы его службы случалось всякое, и выслушивать в свой адрес приходилось не только похвалы. Берк в гневе мог выговорить так, что в ушах потом звенело, как от хорошей оплеухи.
Но опускаться до оскорблений и, пуще того, угроз!
Без сомнения, так же в свое время запугали Бергмана. Теперь же, когда Валера стал Главой Ордена и получил в свое распоряжение спецгруппу, связываться с ним намного опаснее. Но что делать?
Ни в какой заговор с участием Маретти или Верчезе он не верил. Валера пытается убрать тех, кто способен ему помешать. А ему, Антуану де Лафонтену, предложено стать либо орудием и палачом, либо очередной жертвой.
И если бы угроза была только ему самому…
Внезапно зазвонил телефон. Лафонтен вздрогнул, нервно шагнул к столу и схватил трубку:
— Да!
— Мальчик мой, как освободишься, приезжай ко мне, — раздался в трубке спокойный голос Верчезе. — Есть разговор.
Лафонтен медленно перевел дыхание и ответил:
— Хорошо. Мне нужно съездить домой… Буду у вас в девять.
Работы на сегодня было и впрямь достаточно.
*
Дома его ждал неприятный сюрприз. Армана не было, хотя обычно в будние дни он возвращался раньше. Ни записок, ни телефонных звонков. Персонал особняка только разводил руками — никто ничего не знал.
Вот тогда Лафонтен почувствовал, как уходит из-под ног земля. Чего только он не передумал в тот вечер! Узнай Валера, сколько и каких именно способов покинуть бренный мир его ожидало, он предпочел бы застрелиться сразу…
Перерасти из разряда пожеланий в план действий этим мыслям не дал телефонный звонок.
Лафонтен бегом бросился к телефону и схватил трубку:
— Да!
— Отец? — послышался на другом конце голос Армана. — Извини, я не мог позвонить раньше.
— Арман! — он с трудом перевел дыхание и заставил себя говорить спокойно. — Что случилось? Где ты?
— В полицейском участке.
— Что?!
— Да нет, я ничего не натворил. Попал в аварию, пока разобрались, да еще показания давать пришлось… Но уже все, меня отпустили.
— Так почему ты не приехал?
— Машина… Без хорошего ремонта она никуда не поедет.
— Черт! Ладно, жди там. Я за тобой приеду. Какой участок?
…Добравшись до полицейского участка, он увидел там сына — тот болтал с дежурным, присев на скамейку в углу невзрачного помещения. С Арманом все было в порядке.
— Что за авария, Арман? — спросил Лафонтен, сев вместе с ним в машину и заводя двигатель.
— Да по-дурацки вышло, — поморщился тот. — На перекрестке какой-то идиот выскочил на поворот не с той полосы. Я тормознул. Там еще две машины… А этот тип, представляешь, успел смыться — как сквозь землю провалился! Поймать бы его!
— Ладно, — кивнул Лафонтен. — Обошлось, значит, обошлось. Сейчас я еще отлучусь по делу… Ты больше никуда сегодня не собираешься?
— Нет, — пожал плечами Арман и покосился на отца. — А… точно все в порядке? Ты даже не спросил, сколько будет стоить ремонт.
— Не дороже денег. Главное, ты цел. Расскажи поподробнее, что там и как получилось…
*
До дома Верчезе он добрался с опозданием в десять минут. В маленькой гостиной сидел еще один человек.
Антонио Маретти.
— Ты задержался, — заметил Верчезе из глубокого кресла возле камина. Кажется, в последнее время он вообще не вставал на ноги, либо сидел, либо лежал в постели.
Ничего на это замечание не ответив, Лафонтен, сел в другое, ближнее к окну, кресло, достал портсигар и закурил:
— Если я правильно понял, здесь намечается военный совет.
— Можно и так сказать, — вздохнул Верчезе. — Антонио, что ты говорил о сегодняшнем заседании?
— А я уже все сказал, — отозвался Маретти. — Дело, сфабрикованное от и до, Марко. Хорошо сфабрикованное. Нелепая случайность — непроверенное свидетельство. Иначе Бергману было бы не отвертеться. Если бы не смелость твоего воспитанника…
— Смелость, — поморщился Верчезе. — Это самоубийство, а не смелость. Неужели нельзя было разыграть это иначе?
Лафонтен не успел ничего сказать — за него снова ответил Маретти:
— Не тот случай, Марко. Сам знаешь, иногда приходится играть в открытую. А то, что было сегодня… Это… я не знаю, это просто катастрофа! Для Ордена, для всех нас.
— А прямо сейчас — для тебя, — проницательно заметил Верчезе. — Ты ведь не уверен, что не станешь следующей их целью? Антуан, мы решили, что новое расследование поручат тебе. Во избежание.
— Уже поручили, — отозвался Лафонтен, подперев голову рукой и прикрыв глаза. — Следующая мишень — вы, месье Маретти… А я веду расследование.
— И ты согласился? — спросил Верчезе.
— Валера думает, что согласился.
— А ты сам? Или он нашел, чем тебя зацепить?
— Было бы странно, если бы не нашел, — произнес Лафонтен, аккуратно стряхивая пепел с сигареты. — Вызвал меня к себе и отчитал, как мальчишку. Потом велел заняться сбором компромата на вас, а заодно напомнил… о семейных традициях служения Ордену. Ублюдок.
Старики переглянулись.
— Не посмеет? — поинтересовался Маретти.
— Еще как посмеет, — зло хмыкнул Верчезе.
— Уже посмел, — с горечью ответил Лафонтен. — Арман попал в аварию. Только что забирал его из полиции. Все обошлось, но это — предупреждение.
— Черт, — скривил губы Верчезе. — Ты не думаешь, что тобой занялась спецгруппа?
— Нет, не думаю. Лукас, конечно, та еще бестия, но за грязное дело просто так не возьмется. Копать под меня — пожалуйста, но покушения устраивать?
— И просто случайность ты тоже исключаешь? Всякое бывает на дорогах.
— Арман хорошо водит машину, я сам его учил. Но дело не в этом… Он рассказал мне, как все было.
— И?
— Альфреда Берка убили так же. Что же, спецгруппу подозревать в заговоре против Гроссмейстера?
Повисла тяжелая тишина.
— И что ты думаешь делать? — спросил наконец Верчезе. — Подчиниться?
— Это не выход. Если Валера сломает меня сейчас, то сможет сделать это и снова… И он не остановится, пока не вываляет меня в грязи и крови с ног до головы. Для меня это конец всего. Единственный способ его остановить — найти на него самого что-нибудь такое, что заставит его притихнуть раз и навсегда.
— И что это может быть?
— У меня нет ничего конкретного. Валера замешан в финансовых аферах, про одну из них я узнал от Бергмана… Но это не то, даже если бы удалось найти доказательства!
— И только финансовые аферы?
— Нет. — Лафонтен достал и зажег вторую сигарету. — Я распутывал дело с убийством Берка, там есть кое-что, но данных пока мало. Я разберусь, конечно, но нужно время, а времени нет. И потом… Меня сейчас беспокоит кое-что другое.