— Да, месье Валера.
— И вы готовы предъявить результат Трибуналу?
— Разумеется. Но вы хотели сначала сами ознакомиться с результатом.
Он извлек из своей папки первые два листа и положил их на стол. Валера придвинул бумаги к себе и с выражением снисходительного интереса на лице начал просматривать.
Есть что-то невыразимо завораживающее в том, что человек, походя игравший чужими жизнями, продолжает важно надувать щеки, полагая себя хозяином ситуации и не догадываясь, что у него самого за спиной уже стоит смерть. Сценарий написан, декорации расставлены.
Лафонтен смотрел на Валера, чувствуя легкую ломоту в висках. Будет непросто, он не делал ничего подобного с тех пор, как закончилась война. Слово дал себе, что никогда больше не воспользуется страшным умением. Но оказалось, что есть вещи и пострашнее…
Валера вздохнул и потянул узел галстука, как будто желая его ослабить. Ему уже душно. Ничего, это только начало.
— Что это? — неприязненно спросил Гроссмейстер, выпрямляясь, но не отрывая взгляда от прочитанных листов.
— Это схема, — отозвался Лафонтен очень ровно. — Схема использования счетов Ордена в Северной Европе для сокрытия доходов от контрабанды золота.
— Не помню, чтобы Маретти работал в Северной Европе.
— Там работали вы, месье Валера.
Тот зло скривился:
— Вы что же — напугать меня этим хотите?
— Я отчитываюсь о результатах расследования. — Только ровная, монотонная речь, только не сбиться с ритма и тембра… и следующий лист. — Вот это — схема, по которой вы работали с контрабандой и благодаря которой оставались вне подозрений при проверках.
Извлекая очередную бумагу, он обошел стол и теперь оказался рядом с креслом Валера. Тот, за судорожным просматриванием записей, даже не заметил смены диспозиции. Лафонтен чувствовал его смятение — но не страх. Страха еще не было…
— Это — подробное описание аварии с участием автомобиля «Мерседес-Бенц» темно-синего цвета, происшедшей шестого декабря прошлого года на углу авеню Домениль и де ла Вега. И еще одной, две недели назад, очень похожей, но обошедшейся без жертв. Описание со слов исполнителя, прошу заметить.
— Ну и? — вскипел Валера, заметно побледневший, но все еще злой. — Это-то вы к чему приплели?!
— Исполнитель. — На стол упал следующий лист. — Жосслен Модо, он же Чарльз Брайтон, он же Паоло Марчиалли, он же Хосе Браско, он же… и так далее, всего восемь имен. В Париже в полицейских сводках значится под прозвищем «Гонщик». Работает по найму, гонорары берет астрономические, но никогда не ошибается. Он был настолько разговорчив, что назвал заказчика обоих покушений.
— Ну и что?! — взвился Валера. — Он что, имя заказчика знает?
— Нет, разумеется, — спокойно отозвался Лафонтен. — Это — фотография заказчика, которую он опознал и выбрал из десятка других.
Стало тихо. Валера судорожно сглотнул и снова потянул узел галстука. Он был заметно растерян и подавлен, но не сдавался:
— Бред… Много ли стоит такое свидетельство? Вы что, опознание проводили по всем правилам? Сказать может кто угодно что угодно!
— А вот это, — на стол легла еще одна бумага из папки, — имя и адрес некой женщины… и дни, когда вы ее посещали, за последние месяцы. Авеню Домениль, совсем рядом от места, где был убит Альфред Берк. Мне продолжать?
Валера, бледный, без кровинки, медленно поднял на него взгляд:
— Чего вы хотите? Ведь не денег же?
— Разумеется. Я решил, что Ордену нужен новый Верховный Координатор.
— Вы имеете в виду себя?
— Вы поразительно догадливы. Да, я имею в виду себя.
Валера перевел дыхание. Продолжая смотреть в лицо Лафонтену, медленно потянулся к телефону. Снял трубку. Вздрогнул, уронил ее на стол. Схватился за второй аппарат, дернулся к переключателю внутренней связи.
Лафонтен наблюдал все это молча, не двигаясь и не делая попыток ему помешать. Что все устройства связи в кабинете сейчас мертвы, он знал и без щелкания переключателями. И еще знал, чувствовал, что потерял хватку. Прежде, чтобы сломать сопротивление жертвы, ему требовалось куда меньше усилий. А Валера метался, нервничал, но воли и сознания не упускал…
— Вы не сможете позвать на помощь. Все кончено, месье Валера. Если хотите хотя бы немного облегчить свою участь — пишите Отречение.
— Отречение? — вытаращил глаза Валера. — Мне?! Сдаться на милость этим… этим…
Лафонтен покачал головой:
— Вы не верите в то, чему клялись служить. Ну что ж, воля ваша.
— А вы верите во всю эту ветхозаветную чепуху?!
— Представьте себе, верю.
— Вы сумасшедший!
— Да. Странно, что вы это поняли только сейчас.
— Но я…
Произнося последние фразы, Валера передвинулся так, чтобы легко дотянуться до верхнего ящика стола. Лафонтен, угадав наперед движение, точным броском перехватил его руку с пистолетом. Обхватил поверх его ладони на рукояти; с усилием одолев умноженное отчаянием сопротивление, придавил Валера к креслу и упер дуло пистолета ему под подбородок.
— Тихо! — Валера замер. — Дернетесь — я нажму на спуск. И заявлю, что вы это сделали сами.
— Вы не посмеете, — еле ворочая языком, выдавил Валера. — Никто не поверит…
— Не поверят. Но сделают вид, что поверили. Проверим?
Удар сердца. Другой. Третий.
Глаза в глаза.
В упор.
«Сдайся».
Рука Валера дрогнула и ослабела.
— Вы сделали ошибку, Валера. Очень большую ошибку. Вы заставили меня бояться. И за эту ошибку вы заплатите сполна. Я сдам вас Трибуналу. Дюссо не сможет спустить дело на тормозах, даже если захочет. Они все будут читать то, что только что читали вы. Будут удивляться. Задавать вопросы. Очень много вопросов, Валера. И о ваших финансовых аферах, и об угрозах вашим коллегам…
«Сдайся. Уступи. Это легко…»
— И о том, за что на самом деле вы убили Альфреда Берка. Может быть, даже найдут и расспросят эту женщину… и ей расскажут, какой подвиг вы ради нее сотворили.
Валера оцепенел. Лафонтен аккуратно вынул из его руки пистолет.
— А потом вас расстреляют. Показательно и торжественно. Вон там, на закрытом дворе. И они там тоже будут, все. Маретти, Нураками… Будут смотреть, как вы рыдаете и трясетесь от страха. А вы будете стоять на коленях и чувствовать затылком дуло пистолета…
«Сдайся. Покорись, и все закончится!»
Валера всхлипнул и обмяк. Глаза его остекленели, взгляд поплыл.
И сразу будто рухнула невидимая преграда. Лафонтен выдохнул…
…Пол качнулся у него под ногами, пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть, но оно было — знакомое, хотя и забытое на многие годы ощущение, невероятный, ослепляющий восторг от полной и безграничной власти над другим существом…
Он передохнул, собираясь с мыслями и с силами. Заговорил ровно и четко:
— Слушайте меня, Валера. Вам страшно. Очень страшно. Вы боитесь разбирательства и суда. Но мертвых не судят. Вы должны остаться в кабинете. Откажитесь принять результаты расследования, потребуйте предъявить доказательства. Как только останетесь один, отключите телефоны и заприте дверь. Ключ из замка не убирайте. Стук в дверь — знак, что за вами пришли. Не давайтесь им в руки. Это ваша цель. Запомните: тройной стук в дверь. По этому сигналу вы возьмете пистолет, приставите к виску и выстрелите.
Он снова перевел дыхание. Проверил обойму в пистолете, положил его на прежнее место в ящик стола. Собрал со стола бумаги, кроме двух первых, и убрал в папку. Обошел стол, чтобы стоять перед ним, а не рядом с креслом.
Валера безвольным тюком обвис в кресле, мысли в его глазах не было.
— Я считаю до трех. На счет «три» вы придете в себя. Раз. Два. Три.
Валера резко вздрогнул, моргнул и выпрямился. Уставился на лежащие перед ним исписанные листы. Тут же оттолкнул листы и вознегодовал:
— Это вы называете результатами расследования?! А доказательства? Где доказательства, я спрашиваю?
— Доказательства есть. Я могу предъявить их сейчас же.
— Так предъявите!