Розье опустил и тяжело поднял веки в знак согласия.
— Скажите мне, почему вы здесь?
— Меня обвиняют в заговоре.
— Но это, конечно, неправда. Во главе заговора стояли не вы. Правильно?
— Да.
— Тогда кто?
— Джек Шапиро.
— Но в заговоре вы все-таки состояли. Какова была ваша роль?
— Я доставлял ему информацию.
— Как давно?
— Два месяца.
— Как вам удавалось получать сведения, к которым вы не имели доступа?
— Я пользовался паролем Денниса.
— Денниса Гранта? Первого Трибуна?
— Да.
— Он знал об этом?
— Нет.
— Но он может узнать сейчас.
Розье выкрутил голову назад, словно отстраняясь, губы и брови дрогнули в болезненной гримасе:
— Нет. Не надо, пожалуйста. Он убьет меня.
— Хорошо. Успокойтесь, Камилл. Вернемся к заговору. Вы сказали, что всем руководил Джек Шапиро.
— Да.
— Что за акция намечена на сегодняшний день?
— Продолжение эксперимента.
— Какого?
— С генератором.
— Это по приказу Шапиро снимали копию расчетов по генератору?
— Да.
— Вы можете воспользоваться генератором?
— Это покажет эксперимент.
— Сколько существует копий расчетов по генератору?
— Одна.
— Что мешало сделать больше?
— Шапиро не хотел. Боялся потерять контроль.
— Где сейчас Шапиро?
— Не знаю.
— Вы собирались продолжать эксперимент, для этого нужно убежище с лабораторией. Где оно?
— Я не знаю.
— Вы сами были там?
— Был.
— Почему же не знаете адреса?
— Меня возили в закрытой машине.
— Вы что-нибудь видели по дороге?
— Бульвар Бино. От набережной, перекресток с Шато. Потом направо.
— Вам известны подробности сегодняшней операции? Место, точное время, участники?
— Нет.
— Почему? Шапиро вам не доверял?
— Нет… Он говорил, что так будет безопаснее.
— Вы знаете других участников группы?
— Только некоторых.
— Назовите их.
Розье монотонно перечислил пять имен. Лафонтен быстро взглянул в сторону Криса Бэйкера — тот, отступив еще дальше в тень, что-то шепотом говорил одному из своих помощников.
Что ж, хорошо…
— Кто организовал покушение на Джозефа Доусона?
— Никто. Это несчастный случай.
— Похищение Бессмертной Кедвин — часть вашего плана?
— Да.
— Вы знаете непосредственных исполнителей?
— Кто-то из тех, кого назвал. Двое.
— Кто именно?
— Я не знаю.
— Вам известно, что похищение уже состоялось?
— Нет.
— Где может находиться Бессмертная Кедвин?
— Я не знаю. Пожалуйста, я больше ничего не знаю!
Он закрыл глаза и отвернулся.
Лафонтен снова посмотрел на Бэйкера. Тот поморщился и отрицательно качнул головой. Верховный жестом приказал выключить микрофоны, поднялся и вышел за перегородку.
Бледный и растерянный Деннис Грант стоял там, глядя на Розье и прижимая к губам стиснутые руки.
— Вот видите, Деннис, вас в пособничестве заговору обвинять оснований нет.
— Зато есть основания для других предположений, — болезненно усмехнулся тот. — Например, что я полный идиот!
Лафонтен только вздохнул в ответ и, повернувшись, окликнул Бэйкера:
— Крис, вы все слышали? У вас есть материал для работы.
— Уже работаем, — отозвался тот, закрывая дверь за одним из своих людей. — Не Бог весть что, но попытаемся.
— Хорошо. — Верховный глянул на часы. — Розье — под стражу, глаз не спускать. И врача… Я буду у себя. Деннис?
Первый Трибун кивнул и пошел вслед за ним к выходу. На второй этаж они поднялись вместе.
— Все не можете прийти в себя? — спросил Лафонтен, останавливаясь на площадке.
— Честно говоря, да, — признался Грант. — Меня все еще знобит… Вот это было бы со мной, если бы вы не вычислили Камилла?
Лафонтен покачал головой:
— Может быть, да, а может, и нет. Но будь у меня выбор — силой принудить вас говорить правду или убить сразу, чтобы скрыть клятвопреступление и позор — я предпочел бы все-таки первое.
— А я — второе, — тихо и твердо произнес Грант. Повернулся и пошел дальше вверх по лестнице.
Лафонтен постоял еще, глядя ему вслед. Потом неторопливо отправился в свой кабинет.
Предстояло самое сложное — ждать. Времени очень мало. Удастся ли Стражам из спецгруппы напасть на след хоть кого-то из заговорщиков раньше, чем истекут проклятые три часа?..
*
Им удалось. Мало сведений было у них для работы, но место тайного укрытия они вычислили с точностью до квартала. А вслед за этой новостью Лафонтену сообщили другую — Дункан МакЛауд выманил на себя новоявленных Охотников, а наблюдавшие за ним Стражи прицепили к их машине радиомаяк. Покинув Люксембургский сад, они сразу двинулись на северо-восток, к Елисейским полям. Указанному Розье району возле бульвара Бино направление тоже соответствовало.
Еще немного погодя позвонил Бэйкер и сообщил, что похитители внезапно сменили направление, свернув к Трокадеро. Они не покидали оживленных улиц и не останавливались, все время двигаясь на восток, в сторону Булонского заповедника.
Ну что ж… Лес для многих дел удобнее, чем городские улицы. И уж точно безопаснее в случае перестрелки.
— Дана, — произнес Лафонтен, включив интерком, — машину и всех, кто свободен из спецгруппы и моей охраны!
— Да, месье Антуан.
Он прошел в свою комнату, накинул пальто. Вернувшись в кабинет, достал из ящика стола и проверил пистолет.
— Месье Антуан?
Он поднял голову. На пороге кабинета стояла Дана.
— Вы нашли их?
— Да.
— Я пойду с вами.
— Дана, это опасно!
— Я пойду с вами, — повторила она так, что стало ясно: удержать ее можно только силой.
— Хорошо. Но условие вы знаете. Не высовываться. Договорились?
Она коротко кивнула и вернулась в приемную — за пальто и оружием.
Дорога казалась Лафонтену бесконечной. Стрелки на часах ползли едва-едва. Остался позади поворот на авеню Фош, и память, будто в насмешку, тут же выудила на свет совсем неподходящие для боевой обстановки картины…
*
…Эту квартиру на авеню Фош он подарил сыну на свадьбу. Мальчику нужно было начинать жить своим домом, а поселиться именно здесь хотела Жаннет. Это была наивная полудетская мечта — для дочери разорившегося австралийского коммерсанта, но не для жены наследника многомиллионного состояния. Так почему не порадовать ее исполнением еще и этой мечты?
Женитьба стала, пожалуй, единственным делом, в котором Арман мнения отца не спросил. Просто поставил перед фактом: вот моя невеста. И не говори, что она бедна, манерам не обучена и вообще не нашего круга…
Ничего такого Лафонтен говорить и не собирался. А знакомство с очаровательной Золушкой всегда вспоминал не иначе, как с улыбкой. Более всего потому, что Прекрасный Принц, как выяснилось, ухаживая за ней, корону спрятал подальше и ни словом не обмолвился о своем богатстве. Не хотел, видите ли, сомнений в чувствах — а то мало ли, толстые кошельки много кому взгляд застили… Сцена, которую его Золушка устроила ему после ужина в особняке, была воистину великолепна, жаль, некому было записать и увековечить. Даже пощечину залепила, неумело, но искренне.
Лафонтен полюбовался на эту картину с галереи, благо Жаннет, по наивности своей, не нашла для выяснения отношений места более закрытого, чем гостевой холл с четырьмя входами и выходами. Потом ссора влюбленной парочки ожидаемо перешла к следующей стадии — объятиям и поцелуям на ближайшем диванчике… На том конфликт и закончился, но больше Арман никогда и никаких «проверок» Жаннет не устраивал.
Из свадебного путешествия они вернулись уже в новый дом. Он по сию пору оставался их домом — двадцать три года после свадьбы.
Обычно, возвращаясь из долгих поездок, Лафонтен первым делом навещал сына. Но возвращение из Австралии получилось непохожим на просто окончание деловой поездки. Перелет и беспокойная ночь оказались очень утомительными, и Роше нужно было посетить обязательно — снова передать врачебную эстафету, и успехами младшего поколения поинтересоваться… И получилось, что до дома Армана он добрался далеко за полдень, уже не рассчитывая сделать своим появлением сюрприз.