Дверь открыла девушка в клетчатом форменном фартуке — худенькая, с кудрявыми ярко-рыжими волосами и задорно вздернутым носиком. Улыбнулась:
— Прошу, месье.
Он прошел в гостиную-холл и огляделся. За два года, что он здесь не был, изменилось немногое — вкусы и Армана, и его жены не менялись. Только на одной стене прибавилось несколько больших фотографий в деревянных рамках.
— Месье Антуан!
Одна из дверей, выходивших в холл, распахнулась, пропуская женщину — невысокую, очень стройную и изящную, лишь немного пополневшую после их последней встречи. На свои сорок один год Жаннет де Лафонтен точно не выглядела.
— С возвращением. Рада видеть вас в добром здравии. Арман сказал мне, что вы уже в Париже, но мы не ожидали, что вы навестите нас так скоро.
Он шагнул ей навстречу и, коротко поклонившись, поцеловал протянутую руку:
— Жаннет, ты восхитительна! Я и не думал откладывать свой визит.
— Скоро вернутся из колледжа дети… Вы пообедаете с нами?
— Буду счастлив. А где мой недогадливый сын?
— В верхней гостиной, — улыбнулась Жаннет. — С вашего позволения, я распоряжусь насчет обеда.
Она, улыбнувшись еще раз, удалилась, а он направился к лестнице на второй этаж.
— Отец! — На верхней площадке лестницы появился Арман. Улыбнулся и легко спустился навстречу. — Не ожидал, что ты так скоро до нас доберешься. С возвращением!
— Здравствуй, сын. Мог бы и догадаться, что я не усижу в одиночестве долго.
Они обнялись и вместе поднялись на второй этаж, в маленькую уютную гостиную, отделанную в серебряно-зеленых тонах.
— Полагаю, встреча с семьей не единственная причина твоего столь скорого визита, — заметил Арман, придвигая к круглому столу два стула с высокими спинками.
— Не становись циником раньше, чем это необходимо, — усмехнулся старший Лафонтен, усаживаясь к столу. — Хотя ты прав.
— Я знаю, — улыбнулся Арман. — Просто предлагаю отложить серьезные разговоры. Сейчас вернутся дети.
— Тебе известно, что произошло в последние недели в Ордене? — спросил Лафонтен.
— Отчасти. Я сам только что вернулся в Париж, но кое-что узнать успел. — Арман тяжело вздохнул и покачал головой. — Слишком поздно, иначе сразу известил бы тебя. Это… Я даже не знаю, что сказать!
За дверью гостиной раздались топот и звонкие голоса. Арман мгновенно согнал с лица тревожную тень.
Первой в комнату влетела Жанна — тоненькая, невысокая для своих пятнадцати лет, очень похожая на мать. Со счастливым воплем:
— Дедушка! — она плюхнулась к нему на колени и обняла за шею.
Арсен, бывший на два года старше сестры, считал подобные нежности недостойными взрослого человека и с независимым видом остановился у стены напротив.
— Как закончился год? — спросил Лафонтен у внучки, когда первые восторги встречи улеглись. — Ты ведь сдала последний экзамен… три дня назад?
— Да, — еще шире заулыбалась Жанна. — На отлично! А на следующей неделе у нас бал!
— Помнишь, что я тебе обещал?
Он достал из внутреннего кармана пиджака бархатный футляр. Жанна, задержав дыхание, взяла коробочку и открыла крышку.
По ее лицу брызгами скакнули искры с граней крошечных, тонкой огранки бриллиантов.
— Дедушка… Это оно? — спросила она шепотом, не отводя глаз от сияющих камней.
— Да, оно. Его носила твоя бабушка. Это ожерелье должно было перейти к ее дочери, но в итоге дождалось внучки. Береги его.
Притихшая Жанна осторожно закрыла футляр и снова прижалась к деду:
— Спасибо. Можно мне надеть его сейчас?
— Конечно.
Она вскочила и убежала. По пути глянула на брата и шаловливо показала ему язык.
Арсен вздохнул. Он, похоже, догадался, что ему предстоит сюрприз не столь приятный.
Лафонтен, проводив взглядом внучку, напустил на себя строгость:
— А тебе я тоже кое-что обещал… двоечник. «Месье Лафонтен, ваш внук очень способный юноша, но ему так не хватает усидчивости»!
— Это кто такое говорит? — немедленно вспыхнул Арсен.
— А ты не догадываешься, бедный невинный юноша? Мадам Фукье, у которой ты провалил все проверочные работы, потому что не посещал занятия.
— Она просто придирается! И вообще, почему они только о том и помнят, что я твой внук? Я-то сам что, не человек? Могли бы и на меня обратить внимание!
— А что ты для этого сделал? — Лафонтен критически прошелся взглядом по его фигуре. — Натянул мятые джинсы, отрастил патлы и научился препираться с учителями по поводу и без? С чего бы вдруг эта мадам к тебе придираться начала?
— А вот с того самого! — сердито заявил Арсен, сунув руки в карманы упомянутых мятых джинсов. — Нет ей покоя с того, что я твой внук. Ну так тебе и объяснялась бы в любви, раз ее так заводит!..
— Что?! — изумился Лафонтен. Поднялся на ноги. — Ты вот это ей прямо и сказал?
Арсен сник, но глянул из-под упавшей челки с упрямством молодого бычка:
— Нет, конечно. Я был очень вежлив. Сказал, что мои родственные связи не имеют отношения как к моей способности воспринимать отдельные учебные дисциплины, так и к ее способности эти дисциплины до меня доносить. И тем более к моим предпочтениям в одежде и стиле!
— Очаровательное хамство, — задумчиво произнес Лафонтен.
Арсен посопел, уставившись в дальний угол комнаты.
— Ну доконала она меня совсем, — признался он нехотя.
— Он исправится, отец, — подал голос Арман и, чуть отвернувшись от сына, многозначительно приподнял брови. Намек был вполне прозрачен: баталии по поводу учебы и одежды у них в доме случались не в первый раз.
— Конечно, исправится, — кивнул Лафонтен-старший, обращаясь к сыну, но продолжая смотреть на внука. — Начнет посещать занятия и сдаст все работы у этой мадам Фукье. Вот тогда и поговорим о дорогих подарках.
Он сгреб внука за вихры, слегка встряхнул:
— Ладно, что уж там… Отец твой в твои годы был таким же обормотом. А вот если ты думаешь, что я сяду за один стол с таким пугалом, то очень сильно ошибаешься. Тебя будто бегемот пожевал. Брысь переодеваться!
Арсен исчез еще шустрее Жанны, на пороге оглянувшись и бросив на деда веселеющий взгляд. Лафонтен перевел дыхание и посмотрел на сына. Тот, отсмеявшись, вытирал выступившие слезы.
— Теперь дело за малым — дождаться, — заметил он.
— Надеюсь, ждать придется не слишком долго, — отозвался старший Лафонтен. — Хотя ты был тем еще упрямцем.
— На самом деле, он больше похож на тебя, чем на меня.
— Ну да, особенно с учетом того, что ты — просто фотография меня в молодости, — усмехнулся Лафонтен. — Может быть, пора спуститься в столовую?
— Я не о внешнем сходстве, — вздохнул Арман, тоже поднимаясь на ноги. — Но как тебе угодно… Прошу к столу.
За обедом о делах они не говорили. Только об отдыхе, австралийских курортах и успехах младших членов семьи. Арсен, очевидно демонстрируя готовность поддержать семейные традиции по переходу от мятых джинсов к глаженым брюкам, лохмы свои чудесным образом превратил в элегантную прическу с хвостиком. И локти ни разу не поставил на стол. Лафонтен отметил про себя, что мальчика совсем не тяготят ни светские манеры, ни строгая одежда.
Все образуется. Арман тоже долго думал — и пытался доказать себе и другим — что совсем не похож на отца, но с годами превратился в почти точную его копию.
Не совсем, поправил себя старший Лафонтен, переключив внимание на сына. Не копия. И напрасно кое-кто считает, что с ним будет намного проще и безопаснее иметь дело.
После обеда дамы отправились в город, Арсен тоже исчез, туманно сославшись на важную встречу и натянув обратно любимые джинсы и куртку. Тогда Лафонтен получил возможность спокойно поговорить с сыном.