— Нет. Я дал себе труд подумать о некоторых событиях последних нескольких лет.
Лафонтен стряхнул с сигареты пепел, не отводя взгляда от лица Митоса.
— Принято считать, что наши беды начались с отступничества Хортона.
Бессмертный пожал плечами:
— Принято не значит верно. Да, Трибунал объявил Хортона Отступником и изгнал из Ордена. Но в чем состояли предъявленные ему обвинения? Клятвопреступление, злоупотребление властью?
— Не только.
— В этом списке не было главного — убийства! Вернее, убийств. Я уверен, что по Хортону настоящего расследования даже не проводили.
— Откуда такая уверенность?
— Если бы у Наблюдателей был на руках список его жертв, то сопоставить просто по карте первые из многочисленных убийств Наблюдателей со смертью Ирены Галати сумел бы самый тупой исследователь. Но никто ничего не сопоставлял, верно?
Митос уже не сдерживал эмоций, но Лафонтен счел за лучшее придерживаться бесстрастного тона:
— Верно. Я увидел ответы на все вопросы, едва начав читать материалы дела. Именно это стало основной причиной отставки Джека Шапиро.
— Чего и следовало ожидать! — жестко сказал Митос. — Если Бессмертный убивает Наблюдателя, весь Орден готов встать на дыбы. Как же, наших бьют! А если Наблюдатель убивает Бессмертного, его осудят за нарушение присяги, но не за убийство. Вы не думаете, что именно здесь может быть корень ваших бед? Вы, ваши Академии, не учат будущих Наблюдателей видеть в Бессмертных людей. А эти люди, заметьте, имеют точно такое же право защищать свою жизнь от посягательств всяких Хортонов и Шапиро, как и любой обычный смертный. Просто делают они это не через суды и адвокатские конторы. Однако априорно полагается, что убийство Бессмертного как таковое даже и не преступление!
Лафонтен сделал еще одну мысленную пометку: предстоящее заседание Трибунала точно не покажется скучным никому. Вслух же заметил:
— Применительно к Шапиро я сказал «причиной отставки», а не «основанием для ареста». Но в остальном вы правы.
Митос напряженно сузил глаза. Значит, не верит в излишнюю покладистость и ждет подвоха. Ну что ж…
— Сказанное вами не прибавляет чести ни мне, ни моей организации. Но, увы, приходится согласиться с каждым словом… На самом деле, я ожидал чего-то подобного.
— Я на старости лет становлюсь слишком предсказуемым, — усмехнулся Митос.
— Или я на старости лет становлюсь слишком догадливым. С учетом всего здесь сказанного, я хочу предложить вам возможность повлиять на те самые нравы молодых Наблюдателей, о которых вы рассуждали с таким жаром.
Старейший заметно удивился:
— Повлиять на нравы? Каким же образом? Почитать лекции в вашей Академии?
— Нет. Как я уже упоминал, мы нашли виновников недавних безобразий. В скором времени они должны предстать перед судом Трибунала. Имя одного из них вам неизвестно и таковым останется. Второй — Джек Шапиро. Его дело Трибунал будет разбирать в ближайшую пятницу. На этом заседании я предлагаю вам присутствовать.
Митоса это предложение явно застало врасплох. Что ж, хорошо. Хотя Лафонтен не стремился ошеломить его или, Боже упаси, оскорбить. И, чтобы не оставлять места двусмысленностям, договорил:
— Вашу безопасность я гарантирую на время вашего пребывания в штаб-квартире. Остальное будет зависеть от вас.
Последовала короткая пауза.
— Вы ведь понимаете, что я не могу выступать от имени всех Бессмертных.
— Конфликт произошел с вами, а не со всеми Бессмертными. Поэтому говорите за себя. Этого будет достаточно.
— Ваши коллеги вряд ли это одобрят… Что вам даст эта демонстрация?
— Возможность исправить ошибку, в которую вы только что ткнули меня носом. Вы — потерпевшая сторона. Вы имеете право и высказать свое отношение к происшедшему, и поучаствовать в решении судьбы вашего обидчика. Никакого секрета мы в данном случае не разглашаем, вы и так все о нас знаете. Ну и… дабы убедить вас в искренности наших намерений… — Он ладонью хлопнул по коробке с диском. — Материалы исследований, фрагмент которых я вам показал, не попадут в наши архивы. Вернее, туда попадет самая безопасная их часть. Об остальном не будет знать никто.
Митос задумался — теперь надолго. Потом, подняв глаза, медленно кивнул:
— Туше. Очень хороший ход.
— Мы друг друга поняли, — произнес Лафонтен, забирая коробку и вставая. — Вы принимаете мое предложение?
— Этого я не говорил. — Митос тоже поднялся. — Но я обещаю подумать.
— Отлично. Если надумаете — в пятницу, в десять утра. Мой секретарь вас встретит.
Митос усмехнулся:
— Помню. Решительная девушка. Признаться, меня удивило, что она позволила вам явиться сюда в одиночестве.
— Дом под наблюдением. Пока я здесь, никто не сможет ни войти, ни выйти незамеченным.
— Вы же не забудете снять колпак?
— Не беспокойтесь, не забуду. Что ж, я доволен нашей беседой, куда больше, чем вчерашней.
— Взаимно.
Он спустился с крыльца, миновал дорожку, вышел за изгородь к ожидавшей машине. Дана сидела в салоне, хотя Лафонтен ожидал увидеть ее переминающейся с ноги на ногу на краю узенького тротуара.
Он сел в машину и облегченно откинулся на спинку сиденья. Приказал:
— В штаб-квартиру.
Водитель кивнул, заводя двигатель. Дана осторожно тронула Лафонтена за рукав:
— Месье Антуан, может быть, лучше вернуться домой?
— Лучше, — отозвался он, закрывая глаза. — Но работа еще не закончена. Нельзя останавливаться на полпути.
*
Сгущались ранние сумерки, когда он отправил Дану отдыхать. Она сразу насторожилась:
— А вы?
— Закончу дела и тоже вернусь домой. Ничего со мной за полчаса не случится, не пугайтесь.
Она посмотрела на него недоверчиво, но подчинилась. Оставшись один, Лафонтен плотно прикрыл дверь в приемную и вернулся в кабинет. Сел за стол.
Дану он обманул. Вряд ли он отправится куда-то через полчаса. Хотя виски уже наливались знакомой тупой болью, несмотря на лекарства.
Четырнадцать папок с личными делами агентов Ордена.
Две Лафонтен отложил в сторону сразу. Люди, чьи имена значились на обложках, перед земным судом уже не предстанут. Еще одного тоже отложить, он в больнице в тяжелом состоянии, и неизвестно, выживет ли.
Остальные здесь, под охраной. Верховный не допрашивал никого из них самолично, только слушал допросы, оставаясь в стороне и в тени.
«Да что проку подсматривать за ними в замочную скважину?! Мы можем знать больше — знать все! — мы не должны проходить мимо такого шанса!»
«Все равно рано или поздно кто-то до этого бы додумался. Чем находка этого психа хуже любой другой?»
«Мне все равно, что это неправильно. Пока мне платят, я работаю…»
«Все Уставы в конце концов стареют. Почему бы его не переписать?»
«Все дело в том, что у нас ничего не получилось. Вот если бы мы оказались победителями…»
Он резким движением оттолкнул от себя стопку папок и, откинувшись в кресле, прикрыл глаза.
«Переписать Устав»!
Сколько их было за долгую историю Ордена, этих наивных простачков, полагающих себя вестниками новых времен и перемен?
Четырнадцать жизней. Если не прерванных, то поломанных.
Устав Ордена не допускает исключений…
А про хитрую комбинацию вокруг Мишель Уэбстер ни один из допрошенных заговорщиков ничего не сказал. Даже косвенного намека не нашлось, чтобы приписать эту инициативу кому-то из погибших агентов. Кто же тогда? Кто-то из руководителей? Розье или сам Шапиро? Которое предположение будет абсурдно достаточно, чтобы оказаться истиной?..
В дверь негромко постучали.
— Да?
Через порог, бесшумно прикрыв за собой дверь, переступил Дэниел.
— Добрый вечер, месье Антуан. Я принес результаты обследования лаборатории. Вы хотели взглянуть.
— Спасибо, Дэниел. Проходите, присаживайтесь.
Он подождал, пока его бывший секретарь, а ныне сотрудник исследовательской группы Дэниел Кери подойдет и сядет напротив. После появления Даны Дэниел получил обещанное повышение. Теперь он работал в группе, которая занималась в том числе расследованиями странных и сомнительных историй, вроде изобретения генератора.