Помнится, Дана как-то сказала, что все эти совещания, заседания и суды похожи на театральные представления… Действительно, в обычаях Ордена значилось много разного рода ритуалов.
…Свет в зале потускнел, в ярко освещенном круге осталось только место подсудимого. Стражи привели и вытолкнули в этот круг Джека Шапиро. Он, брезгливо поморщившись, подошел к своему стулу и сел. В сторону бывших коллег даже не взглянул.
Многое было иначе, чем три года назад…
Деннис Грант зачитал обвинительное заключение. Нарушение присяги, фальсификация Хроник, вовлечение других Наблюдателей в преступные действия… Все старо и знакомо. Не было только пункта о превышении полномочий. Зато был другой — о покушении на единство и целостность Ордена.
Лафонтен про себя вздохнул. Вот это преступление во все времена наказывалось смертью независимо от обстоятельств. Именно такое обвинение предъявляли Высшим Стражам, нарушившим присягу или уличенным в заговорах. Верный и жестокий способ избавиться от сильного соперника.
Ответы на подобные обвинения — пустая формальность, которая уже ничего не может изменить. Но Шапиро, кажется, на сей раз не собирался молчать. Или ему важно не доказать что-то, а просто высказаться?
Да, здесь достаточно слушателей, чтобы попытаться сыграть роль осужденного революционера.
— Итак. Джек Шапиро, достаточно ли ясно изложены предъявленные вам обвинения?
— Да.
— Признаете ли вы эти обвинения справедливыми или намерены их оспаривать?
— Справедливыми? — Шапиро медленно оглядел длинный стол, с заметным напряжением всматриваясь в полумрак. — Ваши обвинения пусты. Я больше не Страж.
— Позвольте напомнить вам, господин Шапиро, — подал голос Лафонтен, — что выход из Ордена и тем более изгнание, не освобождает от необходимости соблюдать клятву. По крайней мере, ту ее часть, которая касается неразглашения тайны и невмешательства в жизнь Бессмертных.
— Ну да. Тогда между мной и всеми вами нет никакой разницы. Потому что присутствие здесь его, — Шапиро кивнул в сторону Митоса, — делает клятвопреступниками вас всех.
— Делало бы, будь здесь что-то, ранее ему не известное. Благодаря вам, господин Шапиро.
В лице Шапиро не дрогнула ни одна черточка.
— Как причудливо меняются декорации. Ведь как минимум один из вас в свое время побывал на моем месте, но это не мешает ему теперь сидеть за судейским столом.
— Джек… — не удержался Доусон от печального вздоха. Хорошо, что не виноватого, только судей с чувством вины им сейчас и не хватало…
— Что же до вмешательства в жизнь Бессмертных… Они, если не ошибаюсь, не считают себя обязанными не вмешиваться в нашу жизнь. Так почему нет?
— Господин Шапиро, — подал голос Карл Брэдфорд, ныне самый молодой из членов Трибунала, — если я правильно помню, под постановлением о ликвидации семи агентов, чье участие в группе Хортона было неоспоримо доказано, ваша подпись стоит первой. Так?
— Да, так.
— Значит, вы не могли не знать, на что толкали людей, которые шли за вами сейчас. Вас это не тревожило?
— Я никого ни на что не толкал и никого ни к чему не принуждал. Может быть, вы дадите себе труд подумать над этим? У нас была настоящая возможность взять под контроль силу, за которую тысячелетиями сражаются Бессмертные. Один человек может ошибаться, но я был не один! Даже в самом Трибунале нашлось, кому оценить идею!
Краем глаза Лафонтен заметил, как болезненно сжалась лежащая на столе рука Денниса Гранта.
— Ценитель вашей идеи, господин Шапиро, — произнес Верховный, намеренно избавляя Гранта от необходимости отвечать на неприятный ему выпад, — находится под арестом. Но я понял ваш намек. Кстати, ваша дочь учится сейчас в Академии?
Шапиро напрягся. Лафонтен сам понимал, что использует нечестный прием, но нужно было как-то заставить Шапиро быть поосторожнее в словах.
— Да.
— Она разделяет ваши убеждения?
— Элен? Молоденькая дурочка, напичканная всем этим бредом о присяге и служении Истине и Истории? Нет, она ничего не знает. Она слишком наивна, чтобы оценить возможность…
Именно такой реплики Лафонтен ждал.
— И о какой возможности вы говорите, господин Шапиро?
— Не смешите! Даже ваши специалисты способны разобраться в записях, которые вы нашли.
— По оценке наших специалистов, все исследования находились в зачаточной стадии. Сама же идея больше подходит для фантастического романа, чем для научной теории.
Шапиро вздрогнул и побледнел.
— Этого не может быть. Я сам проверял наличие всех расчетов!.. Эксперимент был почти закончен!
— Надеюсь, вы не хотите обвинить наших аналитиков в краже результатов исследований, автором которых вы и сами не являетесь?
Лафонтен не отводил взгляда от лица Шапиро, ожидая реакции.
Шапиро молчал, опустив голову и закрыв глаза ладонью.
— Вам еще есть, что сказать, господин Шапиро? — произнес Грант.
— Нет.
— Вы, кажется, намеревались оспорить все выдвинутые против вас обвинения?
— Нет. Я… со всем согласен.
— Вы понимаете, какой приговор вам грозит сейчас? С учетом того, что перед судом вы предстаете вторично?
— Да… я все понимаю. Позвольте мне уйти.
— Хорошо. В вашем присутствии больше нет необходимости.
Охранники под руки вывели Шапиро из зала. Вспыхнул свет — и собрание ожило.
— Нет, это неслыханно! — первым взвился Брэдфорд. — Господин Доусон, на вашем месте я бы…
— Не кипятись, Карл! — осадил его Клири. — В таком положении схватишься за любую возможность огрызнуться. В общем, и обсуждать нечего.
— Нечего? А эта безумная идея насчет контроля за силой Бессмертных? Он псих!
— Может, не такая уж и безумная. Если продолжить исследования…
— Не смешите, — резко бросил Лао Ченг. — Я кое-что понимаю в физике, и я читал заключение экспертов. Нет там материала ни для каких исследований! Просто бурная фантазия какого-то ученого маньяка!
— Вы не верите, что материалы могли быть похищены?
— Кем? Нашими исследователями? Ну знаете!..
— Господа, мы уклоняемся в сторону, — заметил Филипп Морен. — Что вы думаете о Шапиро? Псих или нет, но он однажды уже побывал под судом и вот чем ответил на проявленное милосердие.
— Если помните, я еще в прошлый раз голосовал за смертный приговор, — решительно заявил Брэдфорд. — И сейчас долго раздумывать не буду!
Лафонтен не спешил вступать в спор. Его устраивало то, что идея о краже результатов исследований не показалась никому правдоподобной. А вот реакцию Шапиро он посчитал странной. Папка Крамера была спрятана отдельно от остальных бумаг, ее могли просто не заметить при обыске. Но Шапиро явно думал, что у них в руках все расчеты. Если он сам прятал бумаги, почему его так шокировало их отсутствие?
Верховный посмотрел через стол на Митоса. Тот, хмурясь, прислушивался к разгоревшемуся спору. Потом поднял голову и встретил взгляд Лафонтена.
Старейший определенно готов к своему, гм, выходу и выжидает подходящего момента. Хорошо было бы знать заранее, что он задумал, но едва ли на такую роскошь можно было рассчитывать, даже найдись время задать вопрос…
— А что вы молчите, Митос? Вы же затем и пришли сюда, чтобы высказать свое мнение?
Вслед за Карлом Брэдфордом, задавшим этот вопрос, на Митоса обратили взгляды все остальные.
Митос оглядел собравшихся и пожал плечами:
— Вы думаете услышать что-то новое? Но все, что нужно, сказано очень давно и, увы, не мной. — Он выдержал короткую паузу и раздельно произнес: — Кто из вас без греха, пусть первый бросит в него камень.
Лафонтен прищурился. Первый же удар пришелся не в бровь, а в глаз. Ответить сразу не смог никто. Хорошая встряска, а то ведь засиделись господа по тихим кабинетам…