Джайра нахмурилась. «Что-то он темнит, и из-за этого в словах путается».
— Простите, что не называем явно причину своего вторжения на территорию амазонок, но от сохранения этой тайны зависит чуть ли не судьба всего мира.
— Что-то ты слишком много знаешь для простого эмиссара, — прищурилась на него Джайра. «Тайна эльфа может оказаться большей, чем у этого потерянного дворянского выскочки…» Эльф смутился, прокручивая в голове разговор — где он мог раскрыться.
— Ну а ты, некромант? Надеюсь, твоя легенда будет поскладнее.
— Что я могу тебе сказать, Буревестник?
— Правду.
Некромант усмехнулся:
— Если я действительно скажу правду, то ты все равно мне не поверишь.
Джайра презрительно уставилась на него.
— Как, ты говорил, тебя зовут?
— Фарен, Буревестник.
— Так вот, Фарен, как тебе кажется, что я могу подумать о тебе? Ты не говоришь цели своего подозрительного путешествия к моей наставнице, постоянно что-то скрываешь, говоря загадками, смотришь на меня каким-то странным взглядом, да еще ко всему прочему ты некромант. Или ты говоришь мне правду, или я не медля тебя убью.
— Джа… Прости — Буревестник! — воскликнула Ксия. — Ты сама не хочешь раскрывать даже своего имени, а выведываешь чужие тайны! Это нетактично с твоей стороны!
— С моей стороны все тактично, — огрызнулась она, — потому что я их спасла и по праву их жизни принадлежат мне. Отвечай, некромант!
Несмотря на то, что она остановила Ворона и направила на Фарена меч, он даже не шелохнулся и с таким же спокойствием ответил:
— Даже под страхом смерти я не отвечу правдой на твой вопрос, потому что это будет бесполезно.
«Как он сдержан… Кто же ты такой?» Даже по его глазам нельзя было понять, что он думает.
Воззрившись друг на друга с полминуты, они оба замолчали, потом Джайра медленными движениями убрала меч в ножны, и шествие вновь продолжилось.
— Что ж, — проговорила она, — в таком случае ты будешь тем, на что намекали амазонки.
— Буревестник! — попыталась прервать ее Ксия.
— Ты будешь моим рабом, пока я не узнаю эту правду.
— С большим удовольствием, — со смехом ответил некромант. — Пить и есть за чужой счет — неплохое предложение, если плата за это заключается всего лишь в прислуживании привередливой наемнице.
— Следи за своим языком, а то эта привередливая наемница может тебе его ненароком отрезать, — процедила Джайра сквозь зубы.
— Тогда она точно никогда не узнает истинной правды, — таким же тоном сказал Фарен. — Если ты и в дальнейшем намерена говорить о себе как посторонний наблюдатель, то я назову тебя еще и сумасшедшей.
— Думай обо мне и называй меня, как хочешь, но ты в моих глазах все равно будешь рабом, пока я не узнаю твоих намерений, а если понадобится, то я буду преследовать тебя до того момента, пока ты сам не сойдешь с ума…
— Эй! Прекрати! — остановила ее Ксия. — Ты уже слишком далеко заходишь! Не думала, что ты способна на такое…
— Ты меня абсолютно не знаешь, Ксия. И не суди обо мне как о той самой амазонке, что ушла отсюда много лет назад. Я уже давно не из вашего племени — как выразилась Амрена, я стала «лживой наемницей» и не собираюсь отступать от своей навязчивой сущности…
— Вы чересчур критичны к себе, — вставил свое слово храмовник. — Нужно стремиться к совершенству, а не к худшему…
— Попридержал бы ты при себе свои нравоучения, эльф, — напустилась она на него. — Глядишь, и ты станешь мне прислуживать, как твой дружок…
— Я не хочу с вами ссориться, я просто хочу отблагодарить вас за спасение. У вас слишком взрывной характер — странно, что вы еще живете на свете, да еще и в качестве наемницы.
— Странно, это когда летом снег идет. Лучше помолчи, пока я не разозлилась.
— Почему вы так требовательны к себе и к окружающим? — продолжал храмовник. — Нужно быть более гуманной, прислушиваться к голосу сердца и к чувствам других. Разве не этому учат нас Протекторы? Любовь и счастье — главные спутники нашей жизни…
На его последние слова Джайра оглушила всех своим заливистым мелодичным смехом.
— Ты бы еще Благословенный Век вспомнил, сынок.
Эльф растерялся:
— Почему «сынок»? Я вам только в братья гожусь…
— Да потому что, судя по твоим словам, у тебя еще молочные зубы не выпали.
Теперь засмеялась Ксия. Шутки Джайры всегда смешили ее. Не мог скрыть усмешки и некромант.
— Оглянись вокруг: ты видишь где-нибудь хоть маленький островок тех, кто старается жить так, как ты говоришь? Сейчас всеми движет отнюдь не счастье, а деньги, жажда власти, борьба за хорошее место под солнцем, а ты говоришь — любовь! Если уж на то пошло, то любви как таковой нет.