Глава 3
Падшие
Против всякого обыкновения высокие резные ворота были открыты, а единственными стражницами были искусно вырезанные воительницы на створках. Въехав во внутренний двор, прямо к кольцу фонтанов перед статуей Имраны, и резко остановив лошадь, Ксия спешилась, вглядываясь в мерцающие огни Дворца Справедливости, наполненного в этот темный час шумящей толпой. Слушая всю дорогу смешанный с всхлипываниями и слезами рассказ разведчицы, своей подопечной, амазонка и так вполне ожидала грядущих событий, но не так скоро. Конечно, из авангарда стать легатом нельзя так быстро, но не в звании все дело. Унаследовав часть авторитета отступницы Джайры, она стала негласным лидером, голосом совести всех, кто младше легатов, объединив часть из них в продолжение идей Акадии, но более сильное, нежели представляла сама легиора.
На подступах к лестнице к ней от дверей Дворца спустились единомышленницы.
— Ты как раз вовремя.
— У нас еще есть время, пока легаты спорят между собой.
— Что говорят? — не останавливаясь ни на шаг, Ксия взбегала по лестнице. Разум начинала охватывать паника. «Что за вздор… Надо вести себя как Джайра».
— Изабелль и Леона пытаются сохранить порядок, но им долго не удержать стражниц. Легаты ни на кого пока не обращают внимания и не дают высказаться другим. Раманта заменяет голос Амрены, говорит, она ее опцион.
— Опцион? — усмехнулась Ксия. — А она, что, уже легиора?
— Нет, но даже будучи не в силах стоять на ногах, претендует на трон. Но против нее стоят все легаты, как и против легиоры.
— Что говорит Раманта?
— Что у ее госпожи есть неопровержимые доказательства предательства легиоры, что она защищала амазонок от разрушительных планов изменницы и ее отступницы, и поэтому у нее есть все права стать верховной амазонкой, но из благородных чувств к сестрам она не станет навязывать свою волю, пока мы все сами этого не захотим.
Авангардистки сурово переглянулись между собой. «Нам нужен лидер. Только один человек должен усмирить всех… Как жаль, что Джайра не осталась…»
— Где Акадия?
— В часовне. Заканчивает плач по Эврикиде.
— Лучше бы ей забыть пока о своем горе и обратить свой взор на сенат…
— Оставьте ее, — спокойно произнесла Ксия, — убитый горем правитель никому не нужен. Пусть сначала справится со своими чувствами. Она придет к своему народу сама, вот увидите. Она нуждается в нас так же, как и мы в ней.
— Только поймет ли это сенат?
Снова молчание, если можно молчать, слыша этот шум, угнетающий душу. Здесь и сейчас находились самые смелые юные девушки, поддерживающие порядок во всем поселении амазонок по мере своих сил. Вот только напрямую влиять на ход событий они не могли — последней преградой, как и последним убежищем, был закон. Нарушить закон — значит, разрушить все связи, что держат амазонок вместе.
— Так или иначе, но мы не можем позволить Амрене стать легиорой, — уверенно произнесла одна из девушек. Тут же ее поддержала другая:
— Именно. Если она станет во главе племени, то обязательно пойдет войной на короля Ардонии.
— Не просто войной. Она будет пробиваться к власти, пока не добьется своего.
— Главное — сейчас не дать ей шанса превратить наш сенат в самоубийственную армию.
— Нужно собрать всех, — прервала тягостные мысли Ксия, — всех, кто стремится сохранить мир. Авангард, стражницы, разведчицы, лучницы, — всех.
— Елена все еще смотрительница Дворца. Я попрошу ее поддержать нас — если Дворец останется за нами, легаты могут спорить сколько угодно, но трон не получат без нашей доброй воли.
— Думаю, нужно отвести послушниц в часовню. Они не должны видеть эти междоусобицы, пусть лучше учатся стойкости духа у молящейся легиоры.
— Нужно уговорить центуору приготовить копейщиц дать отпор недовольным.
«Правду говорила Джайра: вовремя сказанное слово меняет все».
Подхватывая на лету каждое слово друг друга, амазонки предпринимали все возможные меры сопротивления любым переменам, могшим дать возможность кому-либо из легатов перехватить инициативу в свои руки, не думая о том, на чьей стороне будет перевес. Войдя под своды Дворца, девушки, не привлекая внимания, разошлись по всему залу. Все амазонки перешептывались между собой, и только легаты соревновались друг с другом больше в громкости голоса, чем в весомости доводов.