Началом суда послужили с грохотом захлопнувшиеся двери. Все амазонки, как один механизм, двумя шагами построились в ровные ряды, грозно глядя на преступников. Затем наступила напряженная тишина, и на несколько секунд все услышали тихий разговор воров.
— … договаривались, Херон. Я не нашел там ничего, о чем ты мне рассказывал.
— Ну, не могла же Эврикида прийти в княжества с пустыми руками?
— Также, как и не могла позволить Мортосу заполучить его.
Оба переглянулись.
— Уверен, мы близко к цели. Кто-то из ее близких должен что-то знать.
— Почему-то я в этом не уверен.
Слишком спокойно. Слишком спокойно они ведут себя. Какой общий план мог быть у этих двоих? И так понятно, что у эльфа могут быть гораздо большие планы, чем просто что-то украсть. Но эльфы не такие: они ни за что не подставят тех, с кем действуют сообща, — слишком благородные. А еще они говорили о Мортосе. Кого это некромант высматривает в толпе?..
— Кто вы такие? — проговорила Акадия. — И по какому праву вы незаконно проникли на нашу территорию? Даже более того: вы покусились на собственность одной из нас.
— Приветствую вас, Акадия Антиварра, верховная амазонка и легиора, — отвечает эльф, значит, это он верховодит в этом дуэте. — Я Херон Аэленилл из Храма Западных Лесов, а это Фарен… наемник из Южных Провинций. — Что это за пауза? Почему он запнулся и не назвал имя его рода? Вообще что-то странное. — Нас не пропустили через заставу, поэтому пришлось пойти в обход, через Удел Троллей, чтобы попасть к вам. Мы просто хотели увидеться с ведьмой стихий Эврикидой Антиварра, но, узнав о ее смерти, решили прийти на церемонию погребения…
— И украсть ее вещи? — воскликнула Амрена. — Очень веская причина для вашего вторжения.
— Нет, вы не так поняли нас. Она должна была передать нам одну вещь на хранение, но не успела.
— И что же это за вещь? — Акадия не переставала следить за Амреной, стараясь не дать ей опередить себя. — Что за вещь может быть нужна и эльфу, и некроманту?
По залу пробежал ропот презрения. Стражницы у клетки крепче сжали древко копий. Пленники обменялись разочарованными взглядами. Некромант что-то шепнул храмовнику, и, судя по его выражению лица и движениям губ, его слова были «Я же говорил».
Эльф замешкался. Некромант тем временем перестал озираться по сторонам и остановил взгляд на Джайре. Ничего не опасаясь, она так же смотрела прямо на него. Для наемницы казалось подозрительным такое спокойствие прямо на пороге смерти, почему он полностью полагается на храмовника. Его прямой не скрывающийся взгляд был вполне объясним: она была здесь единственным человеком не в амазоничьих доспехах, единственной посторонней. Даже в каком-то смысле вместе с ним в одной клетке, прутья из металла не в счет. Только у нее есть преимущество — симпатия Акадии, хоть и своеобразная, против него же было настроено все и вся. Надежды не было ни на что, тем более на эльфа, такого же пленника, как и он. И все же по отношению к Джайре интерес был слишком не прикрытым, слишком наглым.
— О, ты только посмотри на него, — шептала Ксия едва слышно. — Все эльфы излучают такую гармонию? Даже когда злятся?
Джайра возвела глаза к куполу.
— О Небо… Ксия, меня сейчас замутит от твоего простецкого благоговения перед эльфийской красотой. Поверь мне, все это только маскировка их пытливого и изобретательного ума. Ты даже не заметишь, как он тебя очарует высокопарными речами.
Ксия фыркнула.
— По твоим словам даже добро — это темное дело в пользу чьей-то выгоды.
— А разве не так? — ухмыльнулась наемница. И до Ксии вдруг дошло, что затевает хитроумная искательница приключений, но помешать ей не сможет никто.
— … Даже если бы у меня было такое право, я не мог бы вам сказать, что это за вещь.
«Глупец».
— Пожалуйста, во имя добродетели позвольте нам взять то, что для нас предназначено, и уйти с миром.
«Вдвойне глупец».
— Или что? — Амрена приблизилась к клетке вплотную. — Обычно после таких слов следует угроза.
— Нет, я…
— Только понимаешь ли ты, что сейчас одинок в этой игре интриг и шантажа? Тебе даже откупиться нечем. О тебе, чудовище, я вообще молчу — твоя судьба определена твоей же уродливой и кровожадной сущностью…
— Тогда твоя судьба — низость провокаций и бесконечная борьба за власть жалкими средствами.
Джайра тихо усмехнулась. Этот наемник хорошо видит скрытые конфликты и мотивации людей. Надо быть поосторожней с его проницательностью. «Однако, какой остряк».
Смешно было наблюдать, как поражена была легат, но, в то же время, ее негодованию не было предела, и все это смешивалось в нелепую растерянность. Тем временем, легиоре принесли оружие пленников, и она просто не могла не обратить внимание на сюррикен.