— Могу дать ей лет пять, не больше. Господи, зачем ты посылаешь бедным детям болезни?! — Аминтос закрыл лицо руками, пытаясь сдержать слёзы.
— Я ведь уже говорил тебе, Бог не…
— Тебе совсем её не жалко?
— Конечно, жалко. Но я забрал уже слишком многих детей, чтобы ежесекундно думать о них. Я ношу это в себе и сдерживаюсь, как могу. Но больше самой Юлианны мне жаль её отца. Он искренне верит, что она выздоровеет. Аминтос, мы оба — отцы, что потеряли своих детей. Кому, как не нам знать, что с этой болью не сравниться ничто?
— Что же тогда с ним будет?
— Это мне не известно.
Прошло два года, которые Линос и Аминтос провели в скитаниях меж восточнославянскими народами. Они вновь вернулись в Трансильванию. Каждый раз, когда мимо невидимых спутников проезжала богато украшенная карета, призрак пытался разглядеть лица тех, кто находился внутри. Не едет ли там отец со своей больной дочерью?
Но всякий раз в ней ехал кто-то другой.
Ночь уже близилась к концу и небо начинало розоветь, когда путники добрались до какой-то деревушки, над которой возвышался дворец-крепость.
— Что здесь случилось? Разве люди уже не должны были встать для работ в поле?
— Вампиры, вот, что здесь случилось, — ответил ангел, указав на нескольких людских тел, что лежали с разодранными шеями.
— Всю деревню?
— И, судя по всему, всех обитателей замка.
Тут Аминтоса словно передёрнуло. В мыслях всплыло заклинание, которым он чуть не погубил мир.
Сам не зная зачем, призрак кинулся к холму, на котором стояла крепость. Линос, оторопев от такой неожиданности, не сразу кинулся следом.
Аминтоса словно крылья несли на небольшую полянку, что находилась прямо за замком. Уже виднелся дым от костра, в котором горело три свёртка: один большой и два поменьше.
«Господи, кто-то сжигает тела. Но зачем? Если этот человек решился воскресить кого-то, то наоборот, должен беречь тела от разложений и повреждений».
Поодаль от похоронного костра Аминтос заметил знакомый мужской силуэт. На руках у Ферида лежала маленькая девочка, ещё более бледная, чем обычно, с тонкой красной полоской на шее. В руках у мужчины был лист с заклинанием, но не тот, что некогда написал Аминтос — совсем новый, будто его написали вчера.
Призрак уже хотел закричать, в попытках остановить несчастного отца, но тут Батори обратился к своей уже мертвой дочери:
— Даже если я верну тебя, то нет ни малейшей гарантии, что ты проживёшь даже отведённые десять лет. Мир, в конечном итоге, кто-нибудь да погубит. Но ты слишком любила этот ужасный, жестокий, прогнивший мир, чтобы я уничтожил его собственными руками.
Прости, моя милая, что я даже похоронить тебя нормально не сумею. Если он найдёт твоё тело, то сможет легко меня контролировать.
Прости меня, Юлианна. Надеюсь, тебе будет хорошо в Раю. Но я этого не увижу. И ты, прошу, не смотри на то, что я собираюсь сделать.
С этими словами мужчина встал и, бережно завернув маленькое тело в белую ткань, понёс его к костру. Он держал свёрток в руках до тех пор, пока он не превратился в прах. Рукава сгорели, а сами руки обуглились и почернели, но мужчина, казалось, не чувствовал боли.
— Ну вот и всё, — спокойно молвил он, когда погребальное пламя догорело.
Обожженными руками Ферид каким-то образом умудрился достать из кармана маленький крестик на серебряной цепочке.
— Пожалуйста, не смотри на меня. Клянусь, ты будешь отомщена.
Пока он говорил, держа крестик перед собой, руки быстро обросли новой бледной кожей, на которой не было ни следа от ожога.
— Господи, — только и вымолвил Аминтос.
Вампир развернулся и, глядя кроваво-красными глазами на лист с заклинанием, с лукавой улыбкой произнёс.
— Хм… а это мне может пригодится.
Прошло ещё несколько столетий. Вся Европа только и говорила, что о Крестовых походах. Аминтос больше не решался становится видимым и говорить с людьми.
«Должно быть, я проклят. Всё, к чему я прикасаюсь с нежностью и любовью, тут же марают своими кровавыми лапами отродья Шикамы Доджо!»
Линос же по-прежнему всюду следовал за призраком, лишь изредка отлучаясь для выполнения прямых обязанностей. Хоть вампиров и становилось больше, полукровки появлялись редко. Но они все находили смерть от рук высших аристократов. Некоторые вампиры показывали своё чадо сородичам, пытаясь донести, что они могут жить с людьми в мире, некоторые пытались увезти семью на край света — но все, кто знал о полукровках, гибли.
Аминтос старался не думать о красноглазых тварях, не слушать, когда кто-то произносил слово «вампир», но однажды пригласив в свой дом Первого прародителя, он навек связал себя с этими монстрами.
Призрак вновь почувствовал зов своего чудовищного изобретения.
В тёмном прохладном помещении лежал прозрачный саркофаг. Внутри были какие-то пузырьки и колбы, дабы сохранить лежавшее в нём тело. Уже не юная, но ещё далеко не старая красивая женщина лежала в прекрасном зелёном платье; и богатая одежда, и аккуратно уложенные волосы могли бы рассказать о высоком происхождении, но загорелая кожа и стёртые от тяжелой работы руки говорили обратное. Казалось, кто-то решил поглумиться над несчастной, облачив её в костюм чуждого ей сословия.
У саркофага стояло три вампира. Один был высоким и широкоплечим, двое других — похожие друг на друга юноша и девушка — были обращены в возрасте шестнадцати-семнадцати лет, и, судя по грязной, перепачканной кровью одежде, это произошло только что.
— Мы найдём другой способ её вернуть. Чего-чего, а времени у нас всех предостаточно. Клянусь вам, мы справимся, — произнёс старший вампир, беря близнецов за руки по обе стороны от себя.
Рядом с Аминтосом будто из-под земли появился Линос.
— Пойдём, скорее, на улицу. Ты должен это увидеть.
На улице ангел и призрак застали двоих вампирских аристократов, которые оживлённо спорили.
— И что ты будешь делать с этими двумя? — Крул Цепеш была готова рвать и метать. — Тебе было мало того, что ты украл кровь Второго основателя, чтобы обратить Юсфорда, так ты теперь ещё и решил объявить ему войну, используя этих детей!
— Начнём с того, что Адель и Эрика обратила ты. Риг Стаффорд сам объявил им троим войну. Кроме того, он не знает о существовании близнецов. Если всё грамотно обыграть, то можно будет легко скрыть родство Кроули с близнецами Дюппен, — с хитрым блеском в глазах молвил Ферид Батори.
— Аминтос, ты не на то смотришь, — тихо, словно боясь быть услышанным, сказал ангел и кивнул в сторону старого здания.
Облокотившись на стену, стоял призрак. Маленькая девочка увлеченно слушала двоих вампиров.
— Юлианна?!
— Аминтос? —безэмоционально спросила девочка.
— Почему ты стала призраком? Что произошло? Ты ведь должна была попасть в Рай!
— Я не дала ангелу себя забрать, — как ни в чём не бывало ответила она. — Я не могу бросить своего папочку. Я останусь, пока он снова не будет счастливым.
— Юлианна, послушай меня, — заговорил Линос. — Твой отец стал монстром и лишился человечности. Он больше ничего не может чувствовать. Когда ангел придёт в следующий раз, отправляйся вместе с ним. Там, в Раю, ты не будешь помнить никого, кто не вспоминает о тебе. Ты должна обрести покой.
— Ты ошибаешься! Он всё ещё хранит мой крестик. Он нашёл себе друга и спас Эрика и Адель. Он поможет им спасти их мать. Пока существует лишь один способ воскресить мёртвого. Но они вместе что-нибудь придумают. Мой папочка не монстр! Он стал таким из-за меня, потому что я его оставила. Но я буду следовать за ним невидимой тенью, пока он вновь не будет счастлив.
Аминтос стоял посреди огромной, но плохо освещённой комнате. Всё вокруг было заставлено книгами и записными книжками разных эпох. Над письменным столом нависла молодая женщина с волнистыми пшеничными волосами. Она была красивой и изящной, облаченной в великолепное красное платье. Женщина, захлопнув записную книжку, устремила взгляд кровавых глаз на старинные бумаги, написанные на древнегреческом языке.